Пионер.Прощай СССР
Шрифт:
— Нет, блин! — Ряскин развел руками. — Я с вас поражаюсь. Эй, Тупикина! Прием! А ничего, что Ванечкин был вообще-то с нами. Мы бы не допустили.
— Тихо! — Гаркнул я. Закрыл глаза. Попробовал посчитать. Не помогает ни хрена. — Что ж от вас столько…суеты! Что ж вы все время бегаете! Орете! Выясняете что-то! Я вот вообще не удивлён, что такие как вы доведете все до третьей мировой. Придурки, блин!
— Ванечкин! — Фокина в одну секунду утратила свое безразличие. — Ну! Вот видите!
Маша посмотрела сначала
— Довели человека. Он уже заговариваться начал. Нормально объясните, что тут произошло. Кто-то в состоянии из слов составить адекватные фразы?
Фокина взяла меня за руку и с силой сжала ладонь. Мол, ты чего творишь? Какая третья мировая? Ты кому это ляпнул?
Однако, не успел Мишин открыть рот, чтоб просвятить девчонок о недавнем разговоре с Лапиным, как рядом с нами, прямо из кустов, вылез довольный Богомол. Волосы его стояли дыбом, из них в различных местах торчали веточки и листики. Такое чувство, будто он не просто сидел в засаде, а очень активно своей башкой елозил по земле. И я этому, кстати, даже не сильно удивлюсь. От Богомола можно всего ожидать. Может, он там в ежика играл. Может, конспирировался. Псих же. Что с него взять.
— Уууу! — Этот ненормальный схватил палку, которая валялась неподалёку, а потом начал активно размахивать ей в воздухе, периодически разворачиваясь в ту сторону, куда ушел Лапин с дружками. Видимо, это был намек на то, что Богомол тоже хочет пойти со мной на предстоящее ночное рандеву.
Причем махал своим оружием он так сильно, что пару раз чуть не заехал по башке Ряскину. Хорошо, Антон успел присесть. А потом вообще выхватил у Богомола из рук палку и сломал ее об колено. Богомола это расстроило, но не остановило. Он тут же нашёл здоровый камень.
— Да иди ты! — Антон не стал ждать, пока в него снова что-то полетит. Сразу отобрал у Богомола новую игрушку. — Поняли мы! Поняли! Идем все вместе. Лапину навешаем по полной.
— Вы не понимаете…– Толстяк перестал психовать, но все равно выглядел расстроенным. — Нельзя туда. Точно вам говорю. Там — душа монаха.
Маша посмотрела на меня вопросительно. Мол, что за очередной бред.
— Не обращай внимания. — Отмахнулся я. — Это, видимо, родственник Белой дамы.
— Очень смешно… — Вася насупился и отвернулся вообще ото всех. — Вот посмотрите… И если что, имейте в виду. Я вас предупреждал! Потом не плачьте!
— Значит так! — Стало вполне очевидно, пора брать все в свои руки. А то очередной сумасшедший дом наклёвывается. Хватит уже с меня этих развлечений. — На встречу пойдём я и Фокина. Почему? Объяснять не буду. Так правильно. Все поняли? А теперь, пойдёмте уже к корпусу. Вон… Нас ищут.
Я кивнул друзьям в сторону дорожки, по которой с ощалевшими лицами бежали к нам Прилизанный и Нина Васильевна.
Глава 12
—
Пионеры выстроились перед корпусом в ожидании информации, которую воспитатель хотела срочно донести. Она так и сказала:
— Бегом на улицу! Срочная информация!
Даже не просто сказала, а буквально прокричала каждое слово. Почему на улицу — совершенно непонятно. Еще более непонятно — что за срочная информация могла свалиться на голову сразу после ужина. Тем более, весь день прошёл относительно спокойно.
Вернее не так. У всех он прошел очень спокойно, у меня — сплошные нервы.
Я никак не мог остаться с Машей наедине. Уж не знаю, что за вожжа попала под хвост Тупикиной, но она не отходила от меня ни на шаг. Вообще. То есть, после нашего разговора с Федькой, Селедка постоянно отиралась рядом под любым благовидным и не очень предлогом.
Для начала, когда перед обедом Нина Васильевна под наши громкие стоны объявила очередной час пыток рисованием, которое совершенно непонятно по какой логике должно нас непременно превратить в послушных подростков, Тупикина вдруг выразила весьма неожиданное желание присоединиться.
— Зачем тебе это, Леночка? — Искренне удивилась Бегемот. — Ты прекрасно рисуешь. Я это знаю. А то, что по роковому стечению обстоятельств тебя угораздило сдружиться с этими…
Нина Васильевна замолчала и посмотрела на нашу пацановскую компанию. Взгляд воспитателя был выразительнее миллиона матерных слов. Сдается мне, благодаря нам, Бегемот поняла, сколь неблагодарна работа педагога.
Именно в этот момент Богомол громко икнул и выдернул клок волос из головы, а потом со смешком, бросил его в Тупикину.
— Хотя… — Нина Васильевна тяжело вздохнула. — Пожалуй твое присутствие пойдет им на пользу.
— Иди, блин, с девчонками чем-то займись… — Прошипел я Селёдке, стараясь, чтоб воспитатель моих слов не услышала.
Просто мы с Машей успели договориться, что она точно так же присоединиться к нашей скромной компании, состоящей из меня, Ряскина, Мишина и Богомола. Пацаны будут рисовать, а мы с Фокиной, обложившись карандашами, красками и листами бумаги, на самом деле продолжим изучать дневник неизвестного ученого.
— А я хочу с вами… — Уперлась Селедка. Потом вообще в наглую взяла один из складных столов, которые имелись в комнате отдыха, разложила его и с довольным лицом уселась на маленький стульчик.
Пацаны с недовольными лицами сделали то же самое. Ну, и я, само собой. Не стоять же дураком посреди комнаты.
Не успела Нина Васильевна раздать принадлежности для рисования, в комнату отдыха заскочила Фокина.
— Маша? — Бегемот удивлённо уставилась на девчонку. — Тебе чего? Весь отряд занимается подвижными играми на воздухе.