Пионерский гамбит – 2

Фишер Саша

Но все наше шоу вытянул флегматичный голос Друпи-Анастасии. Зал покатывался со смеху от ее перевода. Особенно громко ржали те, кто понимал, о чем говорят космонавты и инопланетный пришелец.

– Какая она… необычная, – сказал Марчуков, когда представление закончилось, и на сцену снова вышла Марина Климовна.

– Старшая

пионервожатая? – спросил я и посмотрел на сцену. Она была одета в красное платье в белый горох, на фоне которого красного галстука было не видно, а ее и так внушительная фигура стала еще шире.

– Да не, – отмахнулся Марчуков. – Наш переводчик.

Щеки его порозовели. Ах вот в чем дело! Я косо глянул на своего рыжего приятеля. Похоже, что он наконец-то начал обращать внимание на девушек. Точнее, на конкретно одну девушку. Ну что ж, она и правда довольно забавная, что уж. Я даже ее сразу запомнил, в отличие от всех остальных.

– Прикольная, ага, – ухмыльнулся я, – Смеялись все так, что чуть потолок не обвалился. Пригласи ее танцевать сегодня.

– О, точно, сегодня же еще танцы! – Марчуков повеселел еще больше.

– Ты давай не хлопай ушами, а то вокруг нее уже смотри сколько народу увивается, – Мамонов незаметно подмигнул мне.

– Может ей цветы подарить? – задумчиво проговорил Марчуков. – А то она сегодня звезда, а никто не додумался.

– Идея – огонь, – кивнул я. – Все девушки любят цветы.

– Я счас, – Марчуков соскочил с подоконника и стал пробираться к выходу. Марина Климовна, как раз вещавшая со сцены о том, что если кто-то говорит, что ему скучно, то это значит, что он сам скучный и просто не ждет, чтобы его развлекли. И чтобы мы все не были как этот гипотетический Вася, а вели активную и интересную жизнь, чтобы на скуку просто не осталось времени. Она проводила выскочившего за дверь зала Марчукова цепким взглядом, но с речи своей на сбилась.

Тут кто-то ткнул меня в бок.

–

Чего тебе? – нахмурившись, спросил я.

– Мне сказали, что это ты Крамской, – сказал незнакомый долговязый парень с узким лошадиным лицом.

Глава 8, про профпригодность, пионерское вуду и танцы

Незнакомого парня звали Алик. Именно так он представился, хотя имя это не сочеталось с его унылой протокольной физиономией от слова «совсем». Он был длинный, выше даже Мамонова, худой и сутулый. Одет в брюки типа школьных, которые болтались на нем мешком и держались только на туго затянутом ремне. Полосатая футболка, тоже не особенно подходящая по размеру, заправлена в брюки. На ногах – изрядно стоптанные сандалии на босу ногу. На боку у него в черном кожаном чехлу болтался фотоаппарат «Зенит».

– Я сегодня еще поснимаю на танцах, а завтра проявлю пленку, – сказал он. – И фотокарточки напечатаю, а вы там сами выбирайте, которые вам нужны.

– Договорились, – сказал я.

– А когда у вас заседание редколлегии? И где? – спросил Алик.

– Эээ… – я посмотрел на Мамонова. Хм, а я ведь даже не подумал что-то, когда его устроить. – Завтра после завтрака сможешь? Илюха, где можно устроить заседание? На веранде как-то не очень, там же остальные ребята будут…

– Можно в библиотеке, там обычно никого нет, – пожал плечами Мамонов.

– О, в библиотеке, отлично! – я посмотрел на Алика. Тот оттопырил губу и кивнул. – Тогда до завтра, ага?

– Только я не сразу приду, а только когда пленка проявится, – сказал Алик, развернулся и походкой уставшего Буратино двинулся к выходу из клуба, где уже собралась небольшая куча-мала из желающих выйти.

– Он бы мог составить отличную пару с нашей Друпи, в смысле, Анастасией, – ухмыльнулся я.

Конец ознакомительного фрагмента.