Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII
Шрифт:
Кемпнер привстал на стуле.
— Барон использовал свою родственную связь с нашим министром и упросил его выдать паспорт на имя своего брата. Вы не прикасаетесь к еде, граф, что с вами? У вас всегда был завидный аппетит!
— Да… Вы заинтриговали нас, баронесса! Мы внимательно слушаем. Прошу вас, продолжайте!
— Господин барон имел право получить заграничный паспорт на имя брата! — неуверенно цедит Кемпнер.
— Герр Кемпнер! Брат моего супруга умер двадцать пять лет тому назад, еще ребенком!
— К-р-р, —
— Больше того: я уверена, что этот негодяй здесь или был здесь, в Берлине.
— Что вы говорите, моя дама?! — Кемпнер хищно оскалил зубы.
— Я тоже так думаю! — вдруг вставил Сергей.
Оба собеседника повернулись к нему.
— Баронесса, вам не кажется странной настойчивость, с которой покойный вам рекомендовал уехать из Берлина к родственникам? В течение этих дней он осунулся и постарел. Вы не подумали, почему барон избрал кухню местом самоубийства?
— В другом месте дома нет газа, граф!
— Но входные двери дома были запертыми. Не проще ли было войти с улицы?
— Нет, — рычит Кемпнер, — дом с улицы был оцеплен. Господин барон знал об этом и пробрался на кухню через сад вашего соседа, доктора Аллена.
— Оцеплен? Почему? — Сергей удивленно поднимает брови.
— Пока я не могу объяснить вам этого, господин граф. Позднее вы все узнаете. Я прошу вас помочь мне установить некоторые несообразности в поведении господина барона.
— Они будут установлены баронессой, а я оставляю за собой приятную обязанность помочь вам, герр Кемпнер, познакомиться с человеком, скрывающимся за спиной барона, с тем самым, которому барон выдал паспорт на имя брата.
Герр Кемпнер поражен. Он сидит, выпучив глаза, вскакивает и опять падает на стул. Люция перестала заниматься собой и сидит, позабыв закрыть рот. Сергей встает и идет к столику, на котором стоит телефон. Набирает номер.
— Отель «Адлон»? Соедините меня с дежурным администратором ресторана. Герр директор? Запишите: завтра на час дня в ресторане должен быть свободен столик на две персоны в укрытом месте. Вы меня поняли? Заказывает знакомый вам граф Переньи де Киральгаза. Благодарю вас.
Сергей садится на свое место.
— Все в порядке, герр Кемпнер. Завтра мы вместе пошлем телеграмму в Париж и заполучим фальшивого барона Иоахима Эйтеля фон Голльбах-Остенфельзена в Берлине. Я сообщу вам завтра то немногое, что знаю о нем. Это француз, его фамилия, насколько я уже понял, Мерсье. Мое дело свести вас, на этом моя миссия заканчивается, мне очень не хотелось бы быть втянутым в какую-то нечистоплотную или незаконную аферу.
Сергей меняет тон.
— Боюсь, что мы злоупотребили гостеприимством баронессы.
Он встает.
— До свидания, завтра в час дня в ресторане «Адлон», герр Кемпнер. Баронесса, я заеду к вам после разговора с герром Кемпнером. Мы с вами обедаем у Кемпинского, а вечером едем прокатиться куда-нибудь
Он спокойно целует руку баронессе, делает общий поклон.
— Честь имею кланяться!
Семь часов утра. Тиргартен. Детская площадка. Лениво кружатся первые в этом году крупные хлопья снега и сейчас же тают. На белой скамейке сидит Сергей. Смотрит на часы. Между деревьев показывается женская фигура. Это Альдо-на. Сергей встает и начинает закуривать. Альдона на ходу берет в губы сигарету.
— Позвольте прикурить, майн герр! — и шепотом быстро добавляет: — Вот паспорт, держи!
Она наклоняется, прикуривает, мгновенно передает Сергею другой паспорт, берет от Сергея его и как ни в чем не бывало идет не спеша дальше. Сергей поправляет кашне, незаметно сует паспорт в карман пиджака и размеренным Шагом уходит в другую сторону.
Салон самолета. Стюардесса в форме «Люфтганзы»:
— Господа пассажиры, сейчас десять часов семь минут. Через три минуты самолет «Люфтганзы» № 051–206 покидает аэропорт Темпельгоф. Все ли пассажиры заняли свои места? Все ли в порядке? Господа, я даю пилотам сигнал об отправке!
Голова Сергея на подушке кресла. Непроницаемо спокойно лицо. Глаза полузакрыты.
— Господа, мы уже в воздухе. Кто желает получить кофе и утренний завтрак?
Сергей глубоко вздыхает и смотрит в иллюминатор. Потом счастливо улыбается и говорит стюардессе:
— Мне завтрак, кофе и рюмку коньяку, пожалуйста!
Солидная дверь с медной доской. Надпись: «Саризэль. Экспорт и импорт».
Герр Капельдудкер ставит на столик бутылку минеральной воды и два стакана. Кланяется и с достоинством уходит, плотно затворив за собой дверь. Из-за нее слышен стук пишущей машинки и голоса.
Лёвушка и Сергей сидят в позах деловых людей на деловой встрече. Лёвушка тихо говорит Сергею:
— Новое в том, что ты теперь не можешь вести линию Цербера так, как раньше предполагалось. Придется сократить твое участие в дальнейшей работе с ней. Ты провел скрытую вербовку и получил достаточное количество компрометирующих материалов. У нее путь назад отрезан. Но Берлин пока для тебя слишком опасен. Получение списков агентуры на нашей территории теперь возлагается на Иштвана.
Сергей:
— Как ты представляешь себе дальнейшее?
— Твой уход с линии я оформлю газетным вариантом. Закажу в Центре чешские и венгерские газеты, скажем, дай подумать, Сергей, на двадцатое декабря. У тебя месяц для подготовки. После твоей «смерти» Иштван должен вести линию как можно мягче и не доводить дело до угроз: Цербер любит тебя по-настоящему, и с этим надо считаться. Для нас это и лучше, и хуже. От Иштвана потребуется много такта, деликатности и чутья: любящие — народ очень чуткий, надо играть так, чтобы она не почувствовала фальши.