Пир стервятников

Мартин Джордж Р.Р.

Санса открыла ставни и поежилась. На востоке громоздились тучи, пронзенные солнечными лучами. Словно два огромных замка плывут по небу. Санса различала стены из глыбастого камня, мощные башни и барбиканы. Наверху, у самых меркнущих звезд, развевались знамена. Позади поднималось солнце, и замки из черных стали серыми, а потом заиграли тысячью розовых, золотых и багряных тонов. Еще немного — и ветер смешал их, сделав из двух замков один.

Открылась дверь — это служанки принесли горячую воду для ванны. Обе они служили у нее совсем недавно. Тирион сказал, что женщины, состоявшие при ней раньше, были шпионками Серсеи, о чем

Санса всегда подозревала сама.

— Посмотрите, какой замок, — сказала она им.

Служанки подошли посмотреть.

— Золотой, — сказала Шая, девушка с короткими темными волосами. Она хорошо исполняла все, что от нее требовалось, но порой поглядывала на Сансу весьма дерзко. — Вот бы и на земле такие строили.

— Замок, говорите? — прищурилась Брелла. — Вон та башня вот-вот обрушится. Это просто руины.

О руинах Сансе думать не хотелось, и она закрыла ставни.

— Нас ждут к завтраку у королевы. Мой лорд-муж в горнице?

— Нет, миледи, я его не видела, — ответила Брелла.

— Может, он у отца, — предположила Шая. — Деснице мог понадобиться его совет.

Брелла на это только фыркнула.

— Вам лучше сесть в ванну, леди Санса, пока вода не остыла.

Шая сняла с Сансы сорочку, и она опустилась в большую деревянную ванну. Не попросить ли вина, чтобы успокоиться? Венчание состоится днем в Великой Септе Бейелора, а вечером в тронном зале начнется пир, где будет тысяча гостей и семьдесят семь блюд, певцы, жонглеры и скоморохи. Но начнется день с завтрака в Бальном Зале Королевы, который Серсея устраивает для Ланнистеров и Тиреллов-мужчин вместе с сотней других лордов и рыцарей. Тиреллы-женщины будут завтракать с Маргери. Вот и меня в Ланнистеры записали, с горечью думала Санса.

Брелла, мывшая Сансе спину, велела Шае принести воды погорячее.

— Вы вся дрожите, миледи.

— Вода успела остыть, — солгала Санса.

Служанки уже одевали ее, когда явился Тирион вместе с Подриком Пейном.

— Ты очень красива, Санса. Налей-ка мне вина, Под.

— Нам подадут вино за завтраком, милорд, — заметила Санса.

— Я начну прямо сейчас. Уж не хочешь ли ты, чтобы я предстал перед моей сестрицей на трезвую голову? Настал новый век, миледи. Триста лет со дня победы Эйегона. — Карлик взял из рук Подрика чашу красного и высоко поднял ее. — За Эйегона. Удачливый был малый, нечего сказать. Две сестры, две жены, три больших дракона — чего еще желать человеку?

Он вытер рот рукой. Санса заметила, что одежда на нем испачкана и помялась, как будто он в ней спал.

— Не лучше ли вам переодеться, милорд? Ваш новый дублет очень красив.

— Дублет-то красив, спору нет. — Тирион отставил чашу. — Пойдем, Под, поищем что-нибудь, в чем бы я не казался таким карликом. Чтобы моей леди-жене не стыдно было.

Когда Бес вернулся, он обрел приличный вид и даже стал чуть повыше. Подрик Пейн тоже переоделся и в кои-то веки стал похож на настоящего оруженосца, только большой красный прыщ около носа немного портил роскошный, пурпурно-белый с золотом наряд. Как он все-таки застенчив, этот мальчик. Поначалу Санса побаивалась Тирионова оруженосца — как-никак, он Пейн, родственник сира Илина Пейна, отрубившего голову ее отцу. Но вскоре она поняла, что Под боится ее не меньше, чем она — его родича. Всякий раз, когда она с ним заговаривала, он делался таким красным, что страшно было смотреть.

— Пурпур,

белизна и золото — это цвета дома Пейнов, Подрик? — учтиво осведомилась она.

— Нет, то есть да. — Он залился краской. — У нас поле в пурпурно-белую клетку. В гербе. И золотые монеты на нем. — Он потупился, глядя себя под ноги.

— У этих монет есть своя история, — сказал Тирион. — Когда-нибудь Под, я думаю, поведает ее твоим башмакам, но теперь нам пора. Идем?

Идти Сансе очень не хотелось. Не сказать ли ему, что у нее живот побаливает или что месячные пришли? Она ничего бы так не желала, как залезть обратно в постель и спрятаться под одеяло. Нет. Я должна быть храброй, как Робб, сказала она себе, опершись на руку своего лорда-мужа.

В Бальном Зале Королевы им подали медовые коврижки с черникой и орехами, окорок, зажаренную в сухарях плотву, осенние груши и дорнийское блюдо из лука, сыра и рубленых яиц, приправленное жгучим перцем.

— Ничто так не помогает разжечь аппетит перед пиром из семидесяти семи блюд, как хороший завтрак, — заметил Тирион. На столе стояли кувшины с молоком, медом и легким золотистым вином. Музыканты, расхаживая между столами, играли на волынках, флейтах и скрипках, сир Донтос скакал на палке от метлы, Лунатик издавал щеками неприличные звуки и пел непристойные песенки.

Тирион ел очень мало, но выпил несколько чаш вина. Санса попробовала дорнийское крошево, но перец обжег ей рот. К рыбе, коврижкам и фруктам она едва притронулась. Каждый раз, когда Джоффри смотрел на нее, ее живот сводило так, словно она летучую мышь проглотила.

Затем со столов убрали, и королева торжественно преподнесла Джоффу свадебный плащ, который ему предстояло накинуть на плечи Маргери.

— Это тот самый плащ, который был на мне, когда Роберт сделал меня своей королевой, и тот самый, которым мой лорд-отец окутал плечи моей матери леди Джоанны. — Сансе показалось, что вид у плаща довольно потертый — возможно, из-за того, что им уже неоднократно пользовались.

Настало время делать подарки. В области Простора их принято дарить наутро перед свадьбой — жениху отдельно, невесте отдельно; назавтра они получат новые дары, уже как супружеская пара.

От Джалабхара Ксо Джоффри получил большой лук из золотого дерева и колчан длинных стрел с зеленым и алым оперением. От леди Танды — сапоги для верховой езды. От сира Кивана — превосходное турнирное седло из красной кожи. От принца Оберина — пряжку червонного золота в виде скорпиона. От сира Аддама Марбранда — серебряные шпоры. От лорда Матиса Рована — турнирный шатер из красного шелка. Лорд Пакстер Редвин преподнес деревянную игрушечную боевую галею на двести весел — именно такие строились теперь у него в Бору.

— С разрешения вашего величества я предложил бы назвать ее «Доблесть короля Джоффри», — сказал он, и Джоффри охотно дал свое позволение.

— Она будет моим флагманом, когда я отплыву на Драконий Камень, чтобы покончить с моим вероломным дядей Станнисом, — объявил король.

Нынче он изображал из себя милостивого государя. Санса знала, что Джофф может держать себя благородно, когда хочет, но этого ему хотелось все реже и реже. Всю его учтивость, во всяком случае, как рукой сняло, когда Тирион вручил ему свой подарок: огромную толстую книгу «Жизнь четырех королей», в кожаном переплете и с отменными иллюстрациями. Король перелистал ее без всякого интереса.