Пир стервятников
Шрифт:
По бокам от ворот Цитадели стояли два зеленых сфинкса с львиными туловищами, орлиными крыльями и змеиными хвостами. У одного было мужское лицо, у другого — женское. Тут же рядом помещалась Палата Грамотеев, куда горожане приходили составить завещание или прочесть письмо. С полдюжины скучающих школяров сидели в своих клетушках, ожидая клиентов. Сэм остановился около картографа и рассмотрел начерченный от руки план Цитадели, прикидывая кратчайший путь ко Двору Сенешаля.
У статуи короля Дейерона Первого, который, сидя на коне, указывал мечом в сторону Дорна, дорожка делилась надвое. На голове Юного Дракона сидела
У Двора Сенешаля ректоры сажали в колодки школяра постарше.
— Таскал еду с кухни, — объяснил один двум кандидатам, дожидавшимся, чтобы забросать наказанного гнилыми овощами. Все они проводили любопытными взорами Сэма, чей черный плащ вздувался за ним, как парус.
Войдя в дверь, он оказался в зале с каменным полом и большими закругленными окнами. В дальнем конце на помосте сидел человек с худым лицом, царапая что-то пером в большой книге. Одежда на нем была мейстерская, но цепь на шее отсутствовала.
— Доброе утро, — сказал, откашлявшись, Сэм.
Человек поднял глаза, и вид Сэма явно не доставил ему удовольствия.
— Школяр?
— Надеюсь им стать. — Сэм достал одно из писем, которыми снабдил его Джон. — Я ехал со Стены вместе с мейстером Эйемоном, но он скончался в пути. Если бы я мог поговорить с сенешалем…
— Твое имя?
— Сэмвел. Сэмвел Тарли.
Человек записал имя в книгу и махнул пером на скамью у стены.
— Садись. Тебя позовут.
Сэм послушно уселся.
В зал то и дело входили другие люди. Одни оставляли какие-то послания и опять уходили, другим человек на помосте разрешал пройти в заднюю дверь, откуда вела наверх винтовая лестница. Некоторые, ожидая своей очереди, присаживались на скамью, как и Сэм. Он заметил, что несколько вызванных пришли уже после него. После четвертого или пятого имени он подошел к писцу и спросил:
— Долго ли еще ждать?
— Как сенешалю будет угодно.
— Я проделал сюда путь от самой Стены.
— Стало быть, не будет вреда, если ты подождешь еще малость. Сядь вон там, под окном.
Прошел еще час. Другие, подождав пару мгновений, беспрепятственно проходили внутрь, а в сторону Сэма привратник даже и не смотрел. Туман на дворе поредел, бледный солнечный свет понемногу проникал в окна. Глядя, как пляшут в лучах пылинки, Сэм начал зевать, потом поковырял мозоль на ладони, потом прислонился к стене головой и закрыл глаза.
Услышав, что писец выкликает чье-то имя, он вскочил на ноги — и опустился обратно, убедившись, что назвали опять не его.
— Если не дашь Лоркасу грош, просидишь тут три дня, — сказал кто-то рядом. — Какие у Ночного Дозора могут быть
С ним говорил стройный пригожий юноша в замшевых панталонах и зеленом колете с заклепками, с кожей цвета светлого эля. Над большими черными глазами шапкой вздымались такие же черные кудри.
— Лорд-командующий восстанавливает заброшенные замки, и нам нужны новые мейстеры, чтобы содержать воронов, — объяснил Сэм. — Грош, говоришь?
— Сойдет и грош, а за серебряного оленя Лоркас отнесет тебя наверх на закорках. Он уж пятьдесят лет в кандидатах ходит и ненавидит школяров, особенно благородного звания.
— Как ты догадался, что я благородного звания?
— Так же, как ты догадался, что я наполовину дорниец. — Юноша, улыбаясь, произнес это на певучий дорнийский манер.
Сэм запустил руку в кошелек.
— Ты здешний школяр?
— Кандидат. Аллерас, порой называемый Сфинксом.
Сэм подскочил на месте, услышав это.
— Сфинкс не загадывает загадки — он сам загадка. Тебе понятно, что это значит?
— Нет. Это тоже загадка?
— Сам не знаю. Меня зовут Сэмвел Тарли, Сэм.
— Рад познакомиться. Что же привело Сэмвела Тарли к архимейстеру Теобальду?
— Это кто, сенешаль? — растерялся Сэм. — Мейстер Эйемон говорил, что его зовут Норрен.
— Теперь уже нет. Они у нас каждый год меняются. Архимейстеры занимают этот пост по жребию, не желая отвлекаться от своей основной работы. В этом году черный камешек достался архимейстеру Валгрейву, но Валгрейв стал слаб умом, и Теобальд вызвался его заменить. Он человек ворчливый, но добрый. Ты сказал «мейстер Эйемон»?
— Да.
— Эйемон Таргариен?
— Таргариеном он был в прежней жизни. Он умер в море, на пути к Староместу. Откуда ты о нем знаешь?
— Как не знать. Он был не просто старейшим из всех мейстеров, а самым старым жителем Вестероса и видел на своем веку больше, чем архимейстер Перестин впихнул в свои исторические труды. Он мог бы немало порассказать о царствовании своего отца и дяди. Сколько ему, собственно, было лет?
— Сто два года.
— Зачем же он вышел в море в его-то возрасте?
Сэм пораздумал, прикидывая, что можно рассказать, а что нет. Сфинкс не загадывает загадки, он сам загадка. Быть может, мейстер Эйемон имел в виду этого сфинкса? Нет, вряд ли.
— Лорд-командующий Сноу отослал его прочь, чтобы спасти ему жизнь, — нерешительно начал Сэм. Он кое-как рассказал о короле Станнисе и Мелисандре из Асшая, намереваясь на них и остановиться, но потом, к слову, поведал о Мансе-Разбойнике, о его одичалых, о королевской крови и драконах. А там уж его будто прорвало, и он выложил все. Упыри на Кулаке Первых Людей, Иной верхом на мертвом коне, убийство Старого Медведя в Замке Крастера, их с Лилли бегство, Белое Древо, Малыш Паул, Холодные Руки и вороны, избрание Джона лордом-командующим, «Черный дрозд», Дареон, Браавос, драконы, которых Ксондо видел в Кварте, «Пряный ветер» и все, что шептал мейстер Эйемон перед смертью. Сэм утаил лишь то, о чем поклялся молчать: историю Брана Старка и подмену младенцев, совершенную Джоном Сноу. — Дейенерис — наша единственная надежда, — заключил он. — Эйемон сказал, что Цитадель должна немедля послать к ней мейстера, чтобы вернуть ее домой в Вестерос. Немедля, пока еще есть время.