Пир страстей
Шрифт:
— И ты собираешься этим заняться? — Айлин поняла, что он не забывал о бизнесе.
Тем больше была она потрясена, когда Роберто, улыбнувшись какой-то новой необычной улыбкой, спокойно ответил
— Я купил эту долину не ради дивидендов, Айлин, а для тебя.
Для нее? Повернувшись к нему, она на несколько секунд умолкла, потеряв от изумления дар речи, а потом, заикаясь от волнения, спросила:
— Но п-почему?..
Улыбаясь все так же странно, он сказал:
— Пойдем. Давай-ка лучше сначала все осмотрим.
Он
— Кое-что здесь придется обновить, — говорил между тем Роберто, и они вошли в большой вестибюль, прохладный и темный, с закрытыми тяжелыми деревянными ставнями окнами.
Он распахнул окна, и в солнечных лучах весело заплясали взметнувшиеся в потревоженный воздух пылинки. Пол вестибюля был вымощен массивными каменными плитами, а у стены стоял большой деревенский камин. В глубине располагалась винтовая лестница, а двери по ее бокам вели, видимо, в другие помещения первого этажа.
— Но здесь же совершенно пусто… — растерянно произнесла Айлин.
— Да, — подтвердил Роберто. — Никакой мебели. Так что тебе предоставляется возможность проявить всю свою фантазию, обставляя наше новое жилье.
Она не ответила. В голове ее царил полный сумбур. Вчера Роберто заявил, что они едут сюда, чтобы заново начать супружескую жизнь. А это, прежде всего, означало секс. Но тогда здесь должна быть хотя бы кровать Ничего же похожего на супружеское ложе в поле зрения решительно не наблюдалось!
Подозрительно покосившись на мужа, Айлин подошла к ближайшей двери и распахнула ее. Там была еще одна пустая комната, окна которой тоже закрывали ставни.
— Что здесь было? — спросила она, услышав, как он подошел и стал сзади.
Его рука легла на талию девушки, и длинные пальцы легко обхватили ее. Ощущение, которое испытала при этом Айлин, было подобно электрическому разряду, и ей пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не шарахнуться в сторону, зашипев, словно насмерть перепуганная кошка.
— Гостиная, — ответил он. — Их здесь две, по обе стороны от холла.
Она только молча кивнула, боясь, что если заговорит, то Роберто догадается, что с ней творится.
— Открыть ставни?
Он направился к окну, и Айлин вздохнула с облегчением.
После этого она предусмотрительно держалась на безопасном расстоянии, пока они переходили из комнаты в комнату, открывая ставни и осматривая пустые помещения, а Роберто рассказывал, какое назначение было у каждого из них при прежних хозяевах.
Дом оказался очень большим. Внизу располагались четыре просторные комнаты для гостей, два кабинета и огромная кухня со старомодной утварью, которая Айлин очень понравилась. Наверху было четыре большие спальни и, к сожалению, всего две ванные комнаты. Роберто
Все это время Айлин беспрестанно твердила про себя, что здесь должна быть какая-то ловушка. Ее не могло не быть, иначе зачем ему понадобилось все это затевать? Неужели приобретение этой сказочной долины тоже являлось частью его дьявольской «психотерапии»?
Настороженно и молчаливо переходила она из комнаты в комнату и слушала объяснения мужа в ожидании, что он наконец проговорится.
— Ну, как? — спросил Роберто, когда, осмотрев все, они снова спустились в вестибюль. — Нравится?
— Райское местечко, — согласилась она. — Только я не понимаю, почему ты решил, что мне захочется здесь поселиться?
Отойдя к окну, он некоторое время смотрел во двор, а потом обернулся с таким видом, словно сомневался, сообщать ли ей о чем-то важном.
— Черри рассказывала мне, что когда-то вы жили на ферме дедушки, — осторожно начал он, — и только после его смерти переехали к матери.
Айлин и не подозревала, что ее сестра могла обсуждать с Роберто такие вещи!
— Она говорила, что тебе очень нравилось там, — продолжал он, внимательно наблюдая за выражением ее лица. — Чистый воздух, солнце, простор, возможность бродить по лугам и полям, где и сколько вздумается. А еще Черри рассказывала, что у тебя была своя лошадь и ты очень любила на ней кататься. Она говорила, что ты очень тосковала по всему этому, когда вы переехали в город…
Отвернувшись, Айлин смотрела на плавающие в солнечном луче пылинки, пытаясь смириться с тем обстоятельством, что Роберто известно о ней гораздо больше, чем она когда-либо подозревала.
— Скажи что-нибудь, — попросил он.
— Похоже, вы с Черри общались гораздо больше, чем я догадывалась, — сказала она, сама еще не зная, как к этому отнестись.
На лице у него промелькнуло какое-то непонятное выражение, и, как обычно в подобных случаях, он засунул руки в карманы брюк. Эта поза, предполагавшая расслабленность и беззаботность, на самом деле, как подозревала Айлин, свидетельствовала о состоянии, прямо противоположном.
— Мы довольно часто виделись после того, как ты от меня ушла, — признался он. — Примерно раз в месяц встречались где-нибудь в кафе. Мне ведь нужно было знать, как ты живешь, а Черри всегда с удовольствием о тебе рассказывала…
Каменные плиты пола расплылись перед глазами Айлин от набежавших слез, и сердце сжала боль, причину которой она и сама понимала плохо. Что это было: тоска по безвременно ушедшей сестре? Наверное. Обида на то, что та ничего не рассказывала ей об этих встречах? Конечно. Но самое ужасное заключалось в том, что Айлин снова почувствовала себя выставленной напоказ, словно в ее жизни не могло быть ничего личного, в особенности когда это касалось Роберто и его навязчивой идеи.