Пирамида
Шрифт:
— Как бы вы оценили ее возраст, профессор?
Моргая от яркого света, Генри шагнул в сторону, чтобы остальные смогли увидеть останки. С инструментами в руках к мумии приблизились двое других ученых.
— Я... я бы датировал мумификацию шестнадцатым столетием, то есть примерно за четыреста-пятьсот лет до наших дней.
Журналистка опустила камеру, но не оторвала взгляда от скорчившейся на столе для компьютерной томографии фигурки. Верхняя губа блондинки едва заметно скривилась от брезгливости.
— Нет, я имею в виду, сколько лет было этому человеку, когда он умер?
— А... — Профессор поправил
Одна из двоих ученых, изящная женщина лет пятидесяти с темными шелковистыми волосами до пояса, бросила на них быстрый взгляд. Со шпателем в руках женщина осматривала голову мумии.
— Когда он умер, ему было примерно тридцать два года, — уточнила она. Доктор Джоан Энгель заведовала кафедрой судебной медицины Университета имени Джонса Хопкинса и была старым другом Генри. Отчасти из-за нее он и привез мумию именно сюда. — Его третьи коренные зубы прорезались лишь частично, но, судя по степени истирания вторых коренных зубов и отсутствию истирания на третьих, моя оценка должна быть верна, плюс-минус три года. Впрочем, результаты компьютерной томографии определят возраст с большей точностью.
Внешне доктор Энгель казалась спокойной, но ее желтовато-зеленые глаза блестели от возбуждения. Во время осмотра на ее лице не было брезгливости, даже когда Джоан трогала высушенные останки руками в перчатках. Генри чувствовал ее волнение и радовался тому, что интерес коллеги к научным загадкам не угас. Джоан вернулась к осмотру мумии, но сначала бросила на него виноватый взгляд: как-никак она опровергла его предыдущее заявление и оценку возраста.
Генри покраснел, скорее от смущения, чем от досады. Джоан осталась такой же проницательной, как прежде. Проглотив комок в горле, он попытался спасти положение и обратился к журналистке:
— Я рассчитываю доказать, что найденные в этом поселении инков останки на самом деле принадлежат не инкам, а другому племени перуанских индейцев.
— Что вы имеете в виду?
— Давно известно, что инки были воинственным народом, часто захватывали соседние племена и поглощали их. Они строили собственные города на месте чужих. Из моих исследований Мачу-Пикчу и других руин в отдаленных горных местностях Анд я вывел теорию, что жившие в низинах племена инков не построили эти заоблачные города, а захватили их у ранее существовавшего племени. Низинные народы лишили этих людей принадлежащего им по праву места в истории как искусных архитекторов высокогорных городов. — Генри кивнул в сторону мумии. — Надеюсь, нашему приятелю удастся исправить эту ошибку.
Репортер сделала еще один кадр, затем ее оттеснили двое ученых.
— Почему вы думаете, что мумия сможет доказать вашу теорию? — спросила журналистка.
— Гробница, в которой мы нашли мумию, по меньшей мере на столетие древнее развалин инков. А значит, в ней мог лежать один из настоящих строителей этих горных цитаделей. К тому же мумия почти на голову выше среднего инки из этих мест, даже черты лица отличаются. Я привез сюда мумию, чтобы доказать, что она принадлежит не племени инков, а одному из истинных архитекторов этих выдающихся городов. С помощью осуществляемого здесь генетического исследования я смогу обосновать...
— Профессор Конклин, — снова перебила его Джоан. — Вам, наверное, будет
Пропуская Генри вперед, журналистка шагнула в сторону и снова спряталась за «никоном». Генри протиснулся между двумя учеными, которые ощупывали торс и живот мумии. Ассистент доктора Энгель, рыжеватый молодой человек с большими глазами, осторожно выщипывал пинцетом какую-то веревку из складки вокруг шеи мумии.
Джоан указала на нее пальцем.
— Этому человеку перерезали горло, — сказала она, раздвигая задубевшую кожу, чтобы обнажить кости. — Для большей ясности мне нужен микроскоп, но, по-моему, рана была получена при жизни. — Взглянув на Генри и на журналистку, Джоан уточнила: — Да, именно так. И скорее всего, стала причиной смерти.
Генри кивнул:
— Инки обожали кровавые обряды, многие из которых включали в себя обезглавливание и принесение людей в жертву.
Ассистент продолжал работать с раной, извлекая из нее веревку. Помедлив, он взглянул на свою наставницу и сказал:
— Похоже на ожерелье.
Он потянул за веревку. При этом под одеянием мумии что-то шевельнулось. Джоан подняла глаза на Генри, молча спрашивая разрешения продолжить. Тот кивком выразил согласие.
Ассистент медленно высвободил «ожерелье». Что-то висевшее на веревке сдвинулось под ветхой одеждой. Внезапно древняя ткань лопнула, и предмет выступил на всеобщее обозрение.
Все четверо зрителей издали изумленный вздох. Под галогенными лампами лаборатории ярко блеснуло золото. Затем последовала череда ослепительных вспышек — это быстро отщелкивала кадры журналистка.
— Крест, — заметила Джоан, констатируя очевидное. Генри со стоном придвинулся ближе.
— Не просто крест, а доминиканское распятие.
Не отнимая камеры от лица, журналистка спросила:
— Что это значит?
Выпрямившись, Генри махнул рукой над доминиканской надписью.
— Доминиканский миссионерский орден сопровождал испанских конкистадоров во время их нападения на центральноамериканских и южноамериканских индейцев.
Журналистка опустила фотоаппарат.
— Значит, это мумия испанского священника?
— Да.
— Потрясающе!
Джоан постучала шпателем по кресту.
— Но, насколько нам известно, инки не мумифицировали захватчиков.
— Было известно, — мрачно поправил Генри. — Пожалуй, находка достойна хотя бы примечания в какой-нибудь журнальной статье.
В сиянии золотого распятия его мечты доказать свою теорию померкли. Джоан коснулась ладони профессора рукой в перчатке.
— Не отчаивайся раньше времени. Может быть, крест просто украден у какого-нибудь испанца. Проведем сначала компьютерную томографию и посмотрим, что удастся узнать о нашем приятеле.
Генри кивнул, однако в глубине души почти перестал надеяться. Он взглянул на патолога. Глаза Джоан светились искренним сочувствием. Генри слабо улыбнулся ей; к его удивлению, женщина ответила тем же. С давних пор Генри хорошо помнил эту улыбку. Некоторое время они встречались, но оба были слишком преданы своим исследованиям, чтобы знакомство переросло в нечто большее. Когда же после окончания учебы их научные интересы разошлись, молодые люди перестали поддерживать друг с другом связь, лишь изредка обменивались рождественскими открытками. Однако Генри навсегда запомнил эту улыбку.