Пирамида
Шрифт:
Тем не менее в отличие от Мачу-Пикчу этими развалинами еще почти никто не занимался. Обнаруженные дядей Сэма несколько месяцев назад руины были полностью укрыты посреди джунглей. При воспоминании о находке в сердце юноши вспыхнула гордость.
Профессор Генри Конклин, а для Сэма дядя Хэнк, вычислил местоположение города по старинным преданиям, которые ходили среди местных индейцев-кечуа. Руководствуясь рукописными картами и обрывочными рассказами, профессор провел группу из Мачу-Пикчу вдоль реки Урубамба и за какие-то десять дней отыскал
Конечно, на подобное суждение повлияли чувства Сэма по отношению к дяде. Тот воспитывал Сэма с тех пор, как погибли в автокатастрофе его родители, – тогда мальчику было всего девять лет. В том же самом году, месяца на четыре раньше, жена Генри умерла от рака. Общее горе еще больше сроднило дядю и племянника, и с тех пор они почти не разлучались. Поэтому никто не удивился, когда Сэм тоже выбрал для себя карьеру археолога.
– Клянусь, если ты хорошенько прислушаешься, – продолжал Норман, – то различишь даже голоса воинов на горных вершинах, шепот торговцев и покупателей из нижней части города, пение работников на террасных полях за стенами.
Сэм пытался слушать, но различал только обрывки голосов, скрежет лопат и доносившиеся из близлежащей ямы отголоски этих звуков. Все они принадлежали не умершим инкам, а рабочим и студентам, которые трудились в самой глубине развалин. Зияющее отверстие вело в шахту, уходившую на тридцать футов вниз и кончавшуюся настоящими сотами из выкопанных под землей на разных уровнях помещений.
Сэм выпрямился.
– Норман, тебе нужно было стать не журналистом, а поэтом.
Его приятель вздохнул и предложил:
– Просто попробуй слушать сердцем.
Сэм нарочно подчеркнул свой техасский акцент, зная, что это режет слух коренному бостонцу Норману:
– Что я сейчас слышу, так это свой желудок. Но он как раз ничего не говорит, а только намекает, что пора обедать.
Норман бросил на друга свирепый взгляд.
– У вас, техасцев, в душе нет места для поэзии! Одно железо и пыль.
– И еще пиво. Ты забыл про пиво.
Ноутбук неожиданно привлек к себе внимание, просигналив о том, что уже шесть часов. Из горла Сэма вырвался стон:
– Нам лучше все свернуть, пока не село солнце. К ночи сюда набежит всякое ворье.
Норман кивнул и, оглядываясь по сторонам, стал собирать вещи.
– Кстати, о грабителях могил… Прошлой ночью я слышал стрельбу, – заметил он.
Убирая свои кисточки и стеки, Сэм нахмурился.
– Гильермо пришлось припугнуть какую-то банду. Пытались прорыть туннель к нашим руинам. Если бы Гил не нашел этих молодчиков, они могли бы вклиниться в раскопки и погубить месяцы работы.
– Хорошо, что твой дядя додумался нанять охранников.
Сэм
– Ранили кого-нибудь? – спросил Норман.
– Нет, просто сделали несколько предупредительных выстрелов, чтобы отпугнуть грабителей.
Норман продолжал укладываться.
– Ты правда думаешь, что мы найдем полную сокровищ гробницу?
Сэм улыбнулся.
– И обнаружим Тутанхамона Нового Света? Нет, вряд ли. Мечты о золоте притягивают грабителей, но только не моего дядю. Он приехал сюда за знаниями – и за правдой.
– Но до чего он так дотошно докапывается? Я в курсе, он ищет доказательства, что до инков существовало другое племя, однако к чему такая секретность? Мне ведь нужно будет посылать отчет в «Джиографик».
Сэм сдвинул брови. Он не находил ответа для Нормана. Те же самые вопросы возникали и у самого Сэма. Некоторые сведения дядя Хэнк – как всегда – держал при себе. Во всех других отношениях он проявлял открытость, и только когда дело касалось работы, часто оказывался очень замкнутым.
– Не знаю, – наконец сказал Сэм. – Но я верю профессору. И если он сунул во что-то нос, нам остается только ждать, когда он его вытащит.
Из выкопанной на соседней террасе шахты внезапно раздался крик:
– Сэм! Скорей сюда!
Из ямы показалась голова Ральфа Айзексона, его глаза блестели от волнения. Этот крупный чернокожий юноша учился в Алабамском университете. С помощью футбольной стипендии Ральфу удалось успешно его закончить и сберечь университетскую стипендию на магистратуру. Его сообразительность нисколько не уступала мускулам.
– Обязательно взгляни! – Карбидная лампа на каске Ральфа металась от Сэма к Норману. – Мы добрались до запечатанной двери с какой-то надписью!
– Дверь не тронута? – спросил Сэм, быстро поднимаясь на ноги.
– Нет! И, по словам Мэгги, не пострадала от времени.
А вдруг это то, что искала вся группа в течение последних месяцев? Сохранившееся захоронение или царская усыпальница среди древних развалин… Сэм помог нагруженному связкой фотокамер Норману взобраться по крутым ступеням на самую высокую террасу Солнечной площади.
– Ты думаешь… – тяжело дыша, начал Норман.
Сэм поднял руку.
– Это запросто может оказаться подвалом инкского храма. Не будем зря надеяться.
К тому времени, когда они достигли раскопанной террасы, Норман уже еле дышал. Глядя на его усилия, Ральф презрительно скривился.