Пираньи

Роббинс Гарольд

Он слегка пошевелился, открыл глаза и посмотрел на меня.

– Мне что-то совсем худо, – проговорил он. Я постарался подбодрить его.

– Ну, я видел людей и в куда худшем состоянии.

– Это уж точно. Покойников ты видел.

– Дядя Рокко, на что ты жалуешься? Ты ведь говорил, что хочешь умереть в своей постели.

Ну вот, все именно так, как ты хотел.

– Ты просто жестокосердный человек, и это после всего того, что я для тебя сделал! Я построил твою жизнь. Ты один из богатейших людей в мире.

– Это не совсем так, просто я должен другим больше денег, чем все остальные.

Он слабо улыбнулся.

– Ты настоящий сицилиец. Может быть, ты по крови и наполовину еврей, но душой ты чистопородный сицилиец, – тихо проговорил он. – Ты часть моей семьи, родня. Ты заменил мне сына, которого я потерял.

– Я никогда не мог занять место Анжело, но спасибо тебе за твои слова.

– Одно время, – продолжал он, – я тебя просто ненавидел.

– Почему?

– Я знаю, что это ты застрелил Анжело.

– Я освободил его от боли и мучений, потому что я любил его. Он сказал мне, что я должен помочь ему, ведь я ему родня.

Дядя Рокко помолчал.

– Я это знаю, – наконец проговорил он. – Альма рассказала мне все еще тогда, много лет назад. Она сказала, что ты пытался помочь ему, но ничто не смогло бы его спасти.

Он приподнял другую руку.

– У меня на пальце кольцо, сними его.

Я осторожно снял кольцо. Оно было старинное: большой квадратный бриллиант в массивной золотой оправе.

– Надень его. Я хочу, чтобы оно было у тебя. Я собирался оставить его Анжело. Но теперь ты стал для меня Анжело.

Я молча надел кольцо на правую руку. Оно было тяжелое.

– Врачи сказали мне, – продолжал дядя, – что мне долго ждать не придется. – Врачи не всегда знают наверняка.

Он

улыбнулся.

– А мне на это наплевать. Я не хочу ждать.

Он сжал мою руку и закрыл глаза. Потом его веки дрогнули, и он умер.

На следующий день после похорон дяди Рокко я сидел в его квартире за обеденным столом, передо мной были разложены деловые бумаги.

Я получил последний чек от Председателя и делал все необходимое, чтобы перевести эти деньги в фонд дяди Рокко.

Вошла горничная.

– Пришли друзья мистера Ди Стефано и хотят поговорить с вами.

– Позовите их.

Вошли три старика. Я вспомнил, что видел их на похоронах, но тогда не разговаривал с ними.

Теперь они заговорили со мной о дяде Рокко, которого знали еще в молодости. Они знали и моего отца. Старики сказали, как грустно оттого, что теперь почти не осталось людей чести.

– Но Рокко, – сказал, обращаясь ко мне, один из них, – он никогда не предавал людей, веривших в него. Он был на самом деле настоящим человеком чести.

Я поблагодарил их за то, что они пришли. Они уже собирались уходить, когда один из них заметил кольцо, которое подарил мне дядя Рокко. Он взял меня за руку.

– Я знаю это кольцо. Оно принадлежало вашему дяде, а до этого его отцу, то есть вашему деду. Это знак настоящего дона.

И, прежде чем я успел убрать руку, он наклонился и поцеловал кольцо. То же самое сделали и двое других. Когда они выпрямились, в глазах у них стояли слезы.

– Да поможет вам Бог, дон Джед, – сказали они на прощание.

Я опустился на стул и сидел так некоторое время, уставившись в бумаги. На глаза навернулись слезы.

Я знал, что я самый обыкновенный человек. К тому же американец, а не сицилиец.

Но для этих стариков я был Крестным отцом.