Пиранья против воров - 2
Шрифт:
Первый разрыв грохнул метрах в ста от того места, где он валялся, вжавшись щекой в неизвестную по имени траву. Ощутил всем телом, как земля тяжко качнулась, словно земной шар собрался вдруг выскользнуть из-под брюха. Инстинктивно зажмурившись, определил источник шума – стандартная ракета «воздух-поверхность», никаких сомнений… Тр-раххх! А это уже авиабомба, каких эта чертова птичка может поднять поболее двух тонн…
Разрывы грохотали уже непрерывно, на их фоне спятившими швейными машинками захлебывались длиннющими очередями автоматические пушки, беспорядочно полосовавшие джунгли справа налево, вдоль и поперек. Грохот залепил уши вязкими пробками,
Чуть повернув голову, Мазур левым глазом увидел, что вокруг стало словно бы светлее, – ага, метрах в десяти перед ним уродливо и нелепо громоздится свежий выворотень, дерево рухнуло, и, слава богу, не на него, вершиной в том же направлении, куда он лежал головой… В просвете, показавшемся огромным, как стадион, мелькнуло брюхо штурмовика – и вновь рванула бомба, так близко, что Мазур на секунду ослеп и оглох. По спине словно дюжина нагаек хлестнула, но тело не ощутило рвущего плоть металла, это всего лишь осыпала щедро взметнувшаяся влажная земля…
Нельзя было долго здесь лежать, и двигаться нельзя… Сделав над собой усилие, он все же переполз левее, в заросли какой-то дряни вроде разлапистого папоротника. Скр-ррр-ррр! Неподалеку хлестнула по земле очередь из автоматки, калеча стволы, вырывая щепу, взметая охапки травы. Казалось, что он лежит на великанских качелях, а хозяин их, великан, спьяну швыряет доску, как в голову взбредет…
Бомбы летели со столь малой высоты, что не было ни свиста, ни надрывного воя, и это только хуже – невозможно угадать, где рванет в следующий миг, кажется, что все они нацелены прямехонько в тебя, что это тебя усмотрел сверху глазастый пилот и задался целью непременно достать…
Тишина. Что же, кончилось? Когда рев моторов окончательно утих вдали, Мазур решился поднять голову.
И понял, что радовался напрасно.
Тройка «Скайхоков» показалась высоко в небе, выстраиваясь «каруселью». Это уже было гораздо серьезнее – и бомб «небесные соколы» несли гораздо больше, и пушки у них были солиднее… Как и «тридцать седьмые», после вьетнамской кампании масса «Скайхоков» оказалась не у дел, и янки щедро поделились ими с прилегающими странами, теми, с которыми дружили, конечно…
По возрасту Мазур не успел отметиться во Вьетнаме, но теперь на собственной шкуре понял, каково там было тем, кто успел, что им пришлось пережить…
Пронзительный, надрывный вой, раздирающий каждую клеточку тела. Остроносые бомбы летели длинными вереницами, кувыркаясь, снижаясь – а потом он ничего больше не видел, вжался в землю, пытаясь стать плоским, как бумага, бесплотным, крохотным, как муравей…
Вот теперь-то авиация грохнула по-настоящему…
Со всех сторон вставали клубы пыли, фонтаны разметанной земли, свист, грохот, удары по барабанным перепонкам, земля тряслась уже непрерывно, мир потонул в грохоте и тьме… Не было ни мыслей, ни чувств, сознание словно растворилось в конвульсиях взбаламученной тверди, казалось, что весь земной шар рассыпался облаком пыли, и больше нет ни неба, ни моря, ни людей…
Бомбежка страшна не только смертью, сыплющейся со всех сторон, словно само небо превратилось в ливень из бесконечных кусков зазубренного металла. Страшнее всего то, что от застигнутого бомбежкой человека ничегошеньки
Если существует ад, то он зовется – бомбежка…
Потом обрушилась тишина, и не сразу стало понятно, что это нечто оглушительное, звонкое, необозримое, всеохватное и есть тишина… Истерзанные барабанные перепонки, рассыпавшееся сознание не сразу ощутили тишину, свыклись с ней, обрадовались ей до потока слез по щекам.
Когда Мазур поднялся, машинально проверив оружие, мир стал другим. Остро пахло горелой взрывчаткой, рваным металлом, и эти запахи, смешиваясь с волной почти физически ощутимых, тяжелых ароматов древесных соков и влажной земли, порождали неописуемое сочетание – казалось, планета родилась заново в гигантском катаклизме, в громе и пламени, и все теперь будет иным, не прежним…
Но все вставало на свои места, конечно, пусть и невыносимо медленно. Среди вздыбленной земли, среди поваленных стволов, среди еще трепещущих ворохов обрубленных веток зашевелились пятнистые фигуры, они поднимались одна за другой, утверждаясь на ногах, они прислушивались к себе, понимали, что живы, – и эти ощущения ни с чем нельзя сравнить…
Потом послышалась резкая команда Морского Змея, и родившиеся заново люди, ведомые не разумом, а чисто военным инстинктом, с разных сторон бросились к нему.
Он был хорошим командиром и сделал все, чтобы механизм моментально заработал вновь, без малейшего промедления, с прежней четкостью, без единого сбоя…
«Сволочам везет», – подумал Мазур через несколько минут, когда стал способен думать. Фань Ли был живехонек, хотя и превратился от страха в некий сгусток желе, удерживаемый в прежней форме исключительно прочным камуфляжным комбинезоном и высокими армейскими ботинками. Впрочем, его быстренько привели в более-менее пристойный вид неопасными для жизни и здоровья, хотя и способными ужаснуть прекраснодушного идеалиста методами. Но что поделать, не тащить же на себе стервеца…
Он-то был жив… А вот четверо «морских дьяволов» – уже нет. Лошарика больше не было, и Артемона тоже, и Мушкетера, но они-то оказались почти целыми, а вот то, что осталось от старлея по прозвищу Рыжий, занимало совсем мало места и не походило ни на бывшего человека, ни вообще на что-то определенное…
Но не было ни прочувствованных прощаний, ни долгих, ни коротких, и не было похорон. Нужно было уходить как можно скорее, и что у кого на душе, о том он и мог думать сколько влезет, бесшумно скользя меж поваленных стволов, воронок и оторванных верхушек деревьев. Мало ли что там текло по щекам, не обязательно слезы – очень может быть, что и пот, а то и древесный сок… Главное сейчас, как ни цинично это звучит, – при самом вдумчивом осмотре погибших ни один спец так и не поймет, кто они такие, откуда пришли, куда шли и кем были посланы. Просто убитые, без малейшей зацепки. Ни единой конкретной привязки к какой бы то ни было стране. Иногда выпадает и такая смерть…