Пират, еще один
Шрифт:
– Нападают ребята Груба, грабят, берут нас в плен, мы сбегаем, они закапывают сокровища, забывают место, мы снова к Алену, они тоже снова, и мы снова...
– Да!
– раздраженным голосом сказал Леппилюнтль, - А ты бы чего хотел? Да! А дыквы грабят Побережье, жгут города, и их все больше!
– А мы в игрушки играемся? Ты это хочешь сказать, кэп? Ты мальчика для меня взял, да? А зачем ты говоришь?
– Прости, док. Но ты ведь знаешь, что я могу попасть в море и без мальчика, я не имел в виду, что мы играем в игрушки.
– Почему нет? Да. Мы играем в игрушки.
– Ребенка разбудишь!
– зашипел Леппилюнтль, - Что ты на меня кричишь! Чего тебе надо?
– Мне ничего, - тихо и тоскливо сказал доктор, - У меня все есть. Мне разрешили поиграть в солдатиков в детской. И в детской дует настоящий ветер настоящего открытого моря, - с издевкой закончил он.
– Зачем тебе этот разговор, Федя?
– уже не зло спросил капитан.
– Ни за чем. Мне ни за чем! Мы обманываем мальчишку, который мечтал стать пиратом. Он вместо этого получил ту же самую детскую, откуда он смотался. Я обманываю себя, думая, что все хорошо и лучше не бывает. Ты обманываешь себя и мальчишку, что это все нужно мне. А разговор мне ни за чем. У меня предложение: забудь меня, к дьяволу, на острове Сокровищ. Я не хочу висеть у вас у всех на шее!
Леппилюнтль вздохнул, разлил в кружки остатки грога - Феде больше, себе меньше, и сказал:
– Не говори ерунды, Федя. Все действительно хорошо. У нас есть Колька, Ветер, команда, мы с тобой, наше прошлое и наше замечательное будущее. Все еще наладится, нас простят...
– Меня, ты хочешь сказать, - грустно сказал доктор.
– Тебя, Федя, нас. Я тебя уверяю, мы еще переживем настоящее. Что-нибудь случится. Не бывает такого, чтобы чего-нибудь стоящего не случилось. Пойдем проветримся.
Встали из-за стола. Доктор захватил пустой кувшин - помыть. Леппилюнтль поддержал пошатнувшегося доктора на верхней ступеньке, и они вышли на ют.
Прекрасное море несло на себе прекрасный корабль. Вахтенные сидели под лампой, прикрытой так, чтобы летучие рыбы в море не могли увидеть ее свет и разбиться обо что-нибудь на палубе.
– Смотри!
– вдруг прошептал доктор, - Дыквы?
Мимо них в полукабельтове проходил корабль, больше Ветра, с лучшей и большей парусностью. Молчаливый черный корабль, где люди на мостике не смотрели в сторону "Ночного ветра", а значит, хотели оскорбить, если проходили так и так близко от корабля знаменитого пирата.
– Дыквы, - сказал капитан, - К Побережью, наверно...
– А мы!
– доктор перехватил поудобнее кувшин и швырнул его в черный корабль.
Кувшин упал в волны моря, они увидели всплеск, но не услышали всплеска. А дыквы легко обходили "Ночной ветер", не обращая на него внимания, явно это показывая. Они заметили его раньше, чем заметили их, а на корме написано название судна, и
– Даже эти шакалы!
– сказал доктор.
Федор Иванович и Леппилюнтль опустились по каютам, а "Ночной ветер", хорошо выдерживая заданный курс, стремился к острову Сокровищ.
Наутро Леппилюнтль пришел к бабушке. Поздоровался и сел в углу. Бабушка обсуждала с коком свой рецепт приготовления сушеных акульих плавников, и кок никак не мог понять, где он возьмет пастернак, и где это видано, чтобы в тушеные плавники с бататами клали пастернак.
Но, естественно, когда пришел капитан, кок согласился со всем и ушел, чтобы Леппилюнтль мог поговорить с бабушкой. Тем более, что он все равно не собирался портить продукт с помощью какого-то там пастернака.
– Бабушка, - сказал Леппилюнтль, - Я к вам по поводу Кольки зашел.
– Леппилюнтль, ты что это как классная дама разговаривать начал, рассеянно спросила бабушка, думая о коке и пастернаке.
– Да нет, что вы! Просто вырвалось, Федя меня вчера расстроил. Опять стал говорить о том, чтобы оставить его, что он нам всем мешает. Не знаю, что и делать...
– Что? Ну, оставить его где-нибудь на берегу, раз он просит. Так ты думаешь?
– Как же! Это нельзя. Я сам, если решил так плавать, значит так до конца и надо.
– Ну конечно, Леппилюнтль, так ты решил, теперь ты должен до конца жизни плавать по кругу. Раз он твой друг.
– Почему до конца жизни?
– Потому что док не старше тебя, а если ты обещал, то от слова тебя может освободить только смерть кого-нибудь из вас. И ты должен знать, ты знаешь, конечно, что дыквы грабят Побережье, наши города, уничтожают все мирное и доброе, потому что им так надо, а тебе надо защищать Побережье, пока ты жив, потому что ты самый лучший пират Барбейского моря. Ты должен защищать море, которое болеет из-за них. Ты знаешь это?
Бабушка помолчала и улыбнулась капитану и похлопала его по плечу - так все делали пираты, когда говорили обидное, но не желали этим обидеть. Бабушка продолжала:
– И ты знаешь, что должен жизни тем, что ты счастлив в этом нашем море, тем, что защищаешь свое счастье, отстаивать наше, оберегать, пока жив. А Федя не имеет права делать это из-за вины. И, мой капитан, это не только твой долг, или совсем не твой долг, а это тебе нравится больше всего, это твое главное счастье, быть настоящим благородным пиратом... да, ты все это знаешь. А ты вынужден работать экскурсоводом для самого близкого своего друга, который потерял право даже быть в детской без истинного ребенка... Ты сам помнишь, что недавно ему можно было играть здесь, быть здесь без ребенка, а до этого он был настоящим пиратом, а что будет теперь, какой следующий шаг будет того, что он предал всего один раз... Леппилюнтль, ты думал, что Федя скоро умрет?