Пират и язычница
Шрифт:
Переступив порог, он был принужден сжать челюсти, чтобы его не вывернуло прямо на каменный пол. Ноздри и глотку забивала удушливая вонь сотен немытых тел и испражнений. При одном взгляде на высокого джентльмена Бладуорт испуганно вытянулся. Хелфорд небрежно бросил на стол приказ о назначении его временным судьей, подписанный Корнуоллисом и скрепленный королевской печатью. Утром он велел капитану «Нептуна» готовиться к отплытию и резко отмел все возражения Уильяма Пенна, посчитавшего себя униженным подобным приказом. Он, старый, заслуженный моряк, должен перевозить преступников!
Первое, что сделал лорд Хелфорд, –
Вскоре молодые люди внесли большой стол, на который положили книгу регистрации заключенных. Один из милиционеров, умевший читать и писать, исполнял обязанности секретаря. Когда все было готово, Рурк приказал привести женщин. Всего их оказалось около шестидесяти. Больше похожие на серые тени, они робко входили в комнату и выстраивались у стены. Лорд Хелфорд пристально вглядывался в лицо каждой, стараясь привыкнуть к мысли о том, что Саммер, несомненно, изменилась. Но как ни пытался, не мог смириться с тем, что кто-то из этих несчастных – его жена. Секретарь громко выкликал имя каждой и зачитывал список преступлений.
Рурк Хелфорд был известен своим хладнокровием, умением держать себя в руках, незыблемой верой в справедливость и неотвратимость наказания за совершенное злодеяние, но в тот день не испытывал ничего, кроме жалости к женщинам, проведшим много месяцев в невыносимых условиях и медленно умиравшим от голода в грязных вонючих камерах. Он чувствовал нестерпимый стыд за то, что стал сочувствовать им, лишь когда его возлюбленная попала в такую же беду.
По мере того как список близился к концу, им овладевали паника и ужас. Ее нет! Господи, неужели она умерла, прежде чем пришло спасение?!
Рурк стиснул кулаки. Боже, только не это!
Взяв из рук секретаря книгу, он принялся перелистывать страницы.
– Здесь все заключенные, или кого-то не привели? – мрачно осведомился он.
Старательный милиционер ставил галочку у каждого перечисленного имени. Кроме того, он успел вычеркнуть имена усопших. Проведя пальцем по длинным столбцам, Рурк быстро отыскал четыре имени, против которых не стояло никакого знака. Вот оно! Сент-Кэтрин!
– Бладуорт! – крикнул Рурк, устремившись к порогу. – Почему я не видел этих четверых?
Комендант в ужасе заломил руки, открыл рот и попятился.
– Ну? Вы, кажется, языка лишились? – раздраженно допрашивал Рурк.
– Ваша милость, это злостные убийцы! Я держал их в подземелье, но они и там ухитрились прикончить двоих своих товарок, да еще и сержанта!
Рурк закрыл глаза и снова попросил Бога, чтобы в числе оставшихся в живых оказалась и Саммер.
– Немедленно привести! – прохрипел он.
Рурк не помнил, как вынес эти томительные минуты ожидания. Наконец в комнате возникли четыре привидения. Сердце Рурка замерло, казалось, вовсе перестав биться. В этот миг он действительно перестал дышать, потому что Саммер среди них не было. Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем суровое, неподвижное, как маска, лицо исказилось неудержимой яростью. Под слоем грязи и разводов от пота и слез едва угадывались знакомые высокие скулы и тонкие черты некогда прекрасного лица. Рурк уже хотел броситься к жене, но превозмог себя, неожиданно поняв,
Он неловко откашлялся, пытаясь обрести хоть малую толику самообладания, и деловито объяснил заключенным, по какой причине вызвал их сюда. При упоминании Америки в потухших глазах узниц зажегся огонек надежды. Бесстрастный взгляд судьи неторопливо скользил по их лицам. Как бы ни было трудно, Рурк ничем не давал понять, что каким-то образом выделяет одну-единственную, ради которой затеял весь этот спектакль.
– Наказанием за все ваши преступления будет отправка в колонии. Никому не грозят ни казнь, ни пытки. Призрак смерти достаточно долго витал над вами. Но советую с этих пор строго придерживаться правил и законов, установленных нашим королем. Постарайтесь принести пользу стране, которая вас примет. И остерегайтесь нового появления призрака.
Он специально подчеркнул последнее слово, пытаясь дать понять Саммер, о чем идет речь, и поспешно повернулся спиной к женщинам, боясь, что еще немного, и он непременно сорвется.
Женщины принялись возбужденно перешептываться, и Рурк, перекрывая их голоса, объявил:
– Завтра, прежде чем доставить вас на борт «Нептуна», всем дадут возможность вымыться, снабдят одеялами и чистой одеждой.
Едва он, неестественно выпрямившись, исчез за дверью, Саммер почувствовала невероятное облегчение. Слава Богу, Рурк и глазом не моргнул при виде ее! Она не знала, как сможет вынести его брезгливое отвращение. Уж лучше в петлю!
И только сейчас она осознала, что ее проклятая гордость все еще тлеет под пеплом чаяний и разрушенной жизни. Даже тюрьма ее не уничтожила, несмотря на то что душа Саммер онемела и застыла. Но при мысли о долгожданной свободе гордость и достоинство вновь ожили, а вместе с ними и тоска по ее мальчику, милому малышу Райану, с которым Саммер разлучали навеки. Что ж, придется идти дальше по длинной пустынной дороге, пока не настанет конец. Возможно, Райану будет лучше без такой матери… матери, заклейменной вечным позором.
Что-то буквально подтолкнуло Рурка осмотреть подземелье, где столько времени страдала его возлюбленная. Захватив фонарь, он спустился вниз. Смрад, ударивший в лицо, был в тысячу раз сильнее, чем наверху. В углу возвышалась неопрятная куча чего-то невыразимо мерзкого, бывшего, по-видимому, охапкой соломы… давно, еще до того как она пропиталась кровью и испражнениями. Рурк инстинктивно отпрянул от ведра с нечистотами, но более всего его поразило, что камера так мала. Как они умещались здесь, вчетвером? Тут и для одного места недостаточно.
Никто, кроме любопытных крыс, не видел, как гордый судья лорд Рурк Хелфорд обессиленно сполз по стене и закрыл лицо руками. Звук глухих рыданий эхом отдался от покрытых слизью камней.
Глава 49
Капитан Уильям Пенн был в отвратительном настроении. Представить невозможно, чтобы в трюмах его судна перевозили не достойный груз, а воровок и шлюх, да еще в таком количестве! Почти сотня! Да к тому же пришлось установить внизу узкие койки, занявшие половину свободного места. Вторая половина была отведена под бочонки с водой и солониной и мешки с сухарями. На женщин не надевали кандалы, но позволяли выходить на палубу только днем, а на ночь запирали.