Пират Императрицы
Шрифт:
– Нам это только в помощь, поверь, - улыбнулась Криста и сразу после этого насторожилась.
– Только вот любовник этот... Странный какой-то, тебе не показалось? Чего же он сразу целоваться полез? Прям как тот странный незнакомец, когда ты в России была. Может один и тот же?
– Да что ты, - засмеялась Настя.
– Чего бы это одному и тому же тут делать? Да и этот крупнее будто... Хотя глаза похожи...
– Увидим, - хихикнула Криста, от чего подруге стало неудобно, как то всё внутри сжалось и появился неведомый доселе страх:
– Думаешь, он вернётся?
–
– Конверт ему выкрасть не удалось же. Вот и захочет снова попробовать...
Эти слова Настя не могла забыть и вечером, когда уже лежала в постели. Сна, казалось, не будет всю ночь. Она смотрела то на перегородку рядом, за которой спала подруга, то на высокий потолок, который в кромешной тьме казался низким, давящим. Воспоминания о первом поцелуе, именно том, который украл некий незнакомец, не давали покоя.
Вспомнив и свою фрейлину Екатерину, которой нет теперь среди живых, Настя прослезилась. Она зажгла свечу и достала из-под кровати деревянную коробочку. Достав оттуда письмо, Настя пробежалась по строчкам глазами и остановилась на строке, где сообщалось, что Екатерины больше нет. Картины из прошлого замелькали вновь перед туманившимися от слёз глазами. Разочарование и вера, сомнения и уверенность — всё смешалось.
Жизнь, казалось, подгоняет время мчаться куда-то незаметно и так быстро. Настя сдерживалась изо всех сил, но плакала. Она скучала по прошлому, по живущей так далеко матушке, по тому времени, когда было мирно и спокойно, когда родные люди были рядом, живые, здоровые... Теперь она находилась в этом доме, что так и оставался все эти годы, пока служила здесь и жила, чужим...
Настя всегда восхищалась красотою этого старинного двухэтажного дома, что был выложен из мягкого красного кирпича, а стены увиты плющом. Только с каждым днём на душе становилось всё теснее, словно внутри тоже был некий плющ. Он обвивал её, заставляя терзаться мечтаниями и терять свет веры, будто хоть одна мечта и реализуется. Лишь цветущие каждой весною фруктовые деревья в саду вдохновляли вновь, лаская воздух сладким ароматом...
Появившийся за дверью шорох заставил Настю вернуться в реальность, задержать дыхание и слёзы. Она задула свечу и насторожилась. Было слышно, что кто-то открыл дверь. Он прокрался в комнату. Снова будто всё стихло на миг, а страх возрастал.
Настя приподнялась подглядеть за ширму, как оказалась схваченной в чьи-то крепкие руки. Рот её кто-то плотно закрыл ладонью и прошептал:
– Тихо... Я не причиню зла... Ни тебе, ни ей...
Ласковый поцелуй в щёчку — всё, что почувствовала Настя. Она осталась так же внезапно одна. Будто забылась. Будто всё было во сне. Дверь закрылась, и в комнате всё стихло.
Настя выглянула на мирно спящую подругу и села обратно на свою постель. Она ещё некоторое время смотрела куда-то далеко, а овладевшая ею слабость заставила лечь под одеяло и... уснуть...
Глава 36
Тепло весны
Выжившая в сердцах любовь.
Она ждала все годы, ждала,
Когда сведёт опять судьба.
Не подойти не в силах я,
Но как сказать, что без тебя
Мне жизни больше не видать,
Да вот молчу опять.
Тайком любя, тайком в мечтах,
Под маску спряталась душа.
И в незнакомца страстно играя,
Твой поцелуй ворую, исчезая.
Ты прости, помоги.
Ты озари весь свет улыбкой.
Как узнать твои сны,
Как сделать бы тебя счастливой?
Как бы узнать, о чём мечты твои,
Чтоб не скрывать и мне чувства свои...
– Как такое возможно?
– не понимала Криста, сдавшись и перестав искать пропавший конверт.
И она, и её возлюбленный были уверены, что здесь никто не сможет добраться до этих документов. Получив те через Настю, Криста была убеждена, что спрятала их под своей простынёй надёжно, что никто и не узнает о том, где они. Однако этим утром проснулась и, решив проверить их наличие, убедилась в обратном.
Сердце бешено стучалось, наполняясь страхом, которому не хватало места в душе и стал переполнять её всю. Тонкие ниточки надежды становились всё более хрупкими. Криста переживала, чтобы милый не стал гневаться и не вышло беды из-за того, что документы теперь, скорее всего, в руках недоброжелателей...
– Не разумею, - уставившись с широко раскрытыми глазами в одну точку, она села на краю кровати.
Настя неподвижно стояла перед нею, не зная, как признаться, что похититель был здесь, но не видела его, а ощущала, что не разбудила, не догадалась, не подумала... Будто просыпалась от сказочного сна, Настя винила в случившемся себя...
Не замечая её переживаний, Криста быстро покинула спальню. Казалось, время остановилось, позволяя принять решение или набраться смелости признаться во всём, что терзает. Настя взглянула на зеркало на стене и подошла. Она смотрела на своё отражение. Оно казалось жалким. Будто видела душу, полную множества мечтаний, но те были заперты в темнице под огромным тяжёлым замком, а ключа к тому замку на свете не существовало...
– Мне жаль себя?
– с усмешкой вымолвила она, прикоснувшись к холоду зеркального стекла лбом.
– Да... И я предаю, что молчу?... Да...
Мысли перемешивались. Настя уже не знала, о чём думала. Только и ощущала терзания внутри, пока вернувшаяся подруга не вопросила:
– Ты что?
– Нет, нет, всё хорошо, - с усталым видом повернулась Настя, и Криста тут же отвела её в сторонку, будто боялась, что их могут подслушать:
– У дяди посетитель от государыни. Видать, пора нам пришла отправляться в путь, а я не знаю, как Василию передать о краже. И знаешь... Не верю своим ушам до сих пор... Фамилия его Морозов!
– Морозов?...
– затаила дыхание Настя, вспоминая вновь о своём времени во дворце.
– Мало ли Морозовых на свете.