Пират Императрицы

Ренсинк Татьяна

– Может хватит? Мы же только для выступления наряжаемся... Виталина, послабее,... не так туго, - возмутилась первая девушка, не имея достаточно терпения, не вынося данной пытки, чтобы дождаться, когда подруга зашнурует на ней корсет...

Её волосы густыми русыми волнами спадали с плеч водопадом, большие глаза были украшены пышными ресницами, а пухлые щёчки и губки не скрывали столь нежного возраста, когда с детством приходится прощаться, а встречать новые годы: годы юности...

– Терпи же, Настька! Ты самая молодая среди нас. В свои четырнадцать терпи же!
– возмутилась Виталина,

с силою стягивая верёвки корсета.
– Мы челядь,... простая челядь. Вот выступим им на радость, и снимешь... Радуйся, что прислуживаешь своей фрейлине не в шестнадцатом веке!

– А что там было?!
– поинтересовалась третья девушка, которая зашнуровывала корсет Виталины, а на самой корсет уже был готов.

– Ах, Аделина, - засмеялась та.
– Ну ты, как дитё малое! Где были твои уши, когда матушка наша императрица сказывала о том?

– Ой, подумать, у тебя так уши всегда на месте, - огрызнулась девушка и дёрнула за шнуровку корсета.

– Эй!
– взвизгнула Виталина, а от её вздрагивания, получив ту же боль в теле, пискнула и Настя.

– Ладно, хватит, - поглаживая свой живот в корсете, пыталась спокойно дышать Виталина.

– Давайте одеваться, - улыбнулась Аделина недовольным подругам.

Она взяла лежащие на диване роскошные платья и протянула два из них.

– Легко тебе говорить, - пробубнила Настя.
– Я тебе не так сильно корсет затягивала... И, кстати, не намного я и моложе вас.

– Это моя сестра тебе так угодила!
– поразилась та.
– С неё и спрос! Я бы тебя пожалела!

– Ладно Вам, - взяв платье, Виталина стала при помощи сестры одеваться.
– Расскажу, коли обе не знаете... В ранние века корсеты и похуже были. Так что жаловаться вам не на что. Как наша матушка императрица сказывала фрейлинам, то был железный каркас с болтами да кожаными вставками. На нём вместо верёвок были стальные или же деревянные прутья. Сей корсет оберегал девицу даже от греха сладострастия, от измен. Ведь коли шнуровка корсета была повреждена, значит,... всё...

– Ужас какой, - махнула рукой Настя.

– Вот потому раньше и гибли так рано, - задумчиво высказалась Аделина...

Девушки помогли друг дружке облачиться в наряды и покинули комнату. Они вышли во фрейлинский коридор. Будучи простыми служанками, они, как их барышни, уже в который раз насчитывали ступеньки, по которым несколько раз на дню приходилось то подниматься, то спускаться... 96 ступенек...

Только эти ступеньки, своей кажущейся величественностью, всё же вдохновляли продолжать идти к поставленной цели. Так и сейчас, девушки, переодетые под знатных особ, с особой душевностью были готовы разыграть сценки перед собравшимися вместе с матушкой-императрицею фрейлинами.

Они тут же, одна за другой, эффектно притворяясь знатными особами, показывали весёлые истории, заучив те предварительно по представленному им фрейлинами сценарию...

– А теперь, мы расскажем одну из любимых историй о любезном нашем князе Потёмкине!
– улыбаясь, сообщила Виталина, и Настя встала в круг, между фрейлинами.

Она рассказывала, бросая добрые взгляды на фрейлин, стараясь ни одну не обделить вниманием, но больше всего, как и полагалось, смотрела в глаза довольной Императрицы:

–

И вот, доложили князю однажды, мол, некий граф Морелли из Флоренции превосходно играет на скрипке. О, как захотелось князю его послушать! Вот и послал он адъютанта к Морелли с приказом явиться в Россию. Да только сей граф взбесился. Он послал и курьера, и самого Потёмкина к чёрту... Ох, и тяжко же пришлось бедному адъютанту! Как явиться к князю с невыполненным приказом?! И что он удумал? Да,... именно, - улыбалась Настя уже хлопавшим в ладоши слушательницам.
– Отыскал адъютант обычного скрипача да привёз его в Россию. И доволен же остался князь. Так доволен, что аж приняли того скрипача на службу под именем графа Морелли.

– И дослужился он до чина полковника, - смеялась довольная Императрица, и вместе с остальными стала аплодировать...

Глава 5

Научить ли тебя, Ваня,

Как ко мне ходити?

Ходи летнею порой

Ты тропиночкой;

Ходи зимнею порой

Переулочком;

Ты не тросточкой стучи —

Соловьём свистни,

Соловьём свистни, Ванюша,

Снегу ком нажми,

Снегу ком нажми, Ванюша,

Во стену броси,

Чтобы я, молода,

Сдогадалася,

Со беседы домой

Собиралася.

Я подружкам скажу:

Меня домой зовут;

Родной маменьке скажу:

Голова болит;

Родну батюшке скажу,

Что я вся больна;

Ко тебе, милой, приду

Здоровёшенька!*

Еле слышно напевая песенку, вспоминая сегодняшнее чудесное выступление перед Императрицей и фрейлинами, Настя шла по одинокому коридору дворца. Она снова была одета в своё служебное платье, снова с душою выполняла долг, всем сердцем служа при дворе. Она заглядывала в несколько из комнат, пока в одной из них не увидела фрейлину...

– Ах, Вы здесь, Екатерина Алексеевна! Я так и думала, что найду Вас, - улыбнулась она и расслабленно вздохнула.

– Знаю, знаю, пора на дежурство заступать к матушке нашей Императрице, - взглянула та взволновано на часы у стены.
– Но он обещал прибыть сегодня сюда до того, как стемнеет... Что-то его задержало.

– Боюсь, государыня дала князю важные поручения, - развела руками с сожалением Настя.
– Напишет должно быть объяснения или пришлёт презент.

– От чего же ты так не любишь его?
– жалостливо смотрела Екатерина.
– Григорий Александрович столь мил, одаривает такими красивыми знаками внимания, ласками...

– Вот, - кивнула Настя, искренне переживая за чувства дорогой ей фрейлины.
– Потому и не люблю, что слишком много он раздаривает всего этого да не одной Вам.

– В поисках он истиной любви, как знаю, - пожала плечами Екатерина, не скрывая грусти.

– Ах, - обняла её за плечи Настя.
– Не горюйте... С Вашей красотой не только он будет одаривать сим нежным вниманием. Что ж теперь,... каждому сердечко дарить? А оно маленькое, на всех не хватит.

– Умница ты, хоть и юна. Что мне делать, Настенька?
– обняла Екатерина её крепко, еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.