Пират.Дилогия
Шрифт:
На следующий день по правому борту показался скалистый берег – судя по лоции, полуостров Гангут, коему в 1714 году будет суждено стать победным символом петровского флота!
Миновав полуостров, русские суда повернули на север, осторожно пробираясь между множества островков к Або. Опытный лоцман Григорий – молодой, лет тридцати, мужик с умным востроносым лицом и внимательным взглядом, вел корабли уверенно и спокойно, словно прогуливался по собственному саду. Лишь один раз перекрестился, когда слева по борту внезапно возникли паруса, впрочем, быстро исчезнувшие из виду.
– Свей, –
– Помогла, – Андрей согласно кивнул и, улыбнувшись, добавил, даже скорей похвастался: – И у меня иконка с Тихвинской есть – жене подарил, чтоб оберегала. Там же, в Тихвине, и купил, в монастыре, где икона.
– Так вы бывали в Тихвине, господин капитанкомандор? – обрадовался Григорий.
– Бывал… но так, проездом только. Дорог, правда, в нем нет, а так – городок славный.
– Не городок – посад… И хорошо – был бы город! А когда вы у нас, господин капитанкомандор, бывали?
– Ты, стало быть, Григорий, на лоцмана выучился?
– В Тихвине, лоцманов много, как и толмачей, почитай, издавна в Стекольну ходили… Ага!
Взяв подзорную трубу, лоцман пристально всмотрелся в медленно проплывающий по правому борту берег, скалистый, изрезанный шхерами и поросший мрачноватым еловым лесом, сквозь который коегде проглядывали домишки – мызы.
– Одначе скоро и Або. Воон за тем мыском. Прикажете сразу в гавань идти, господин капитанкомандор?
– Подождем, – Громов задумчиво скривился. – Сначала скампавею пустим, пущай поглядит. Эй! Сигнальщик!
Одна из галер, получив указания, споро бросилась за мыс, вернувшись примерно минут через двадцать. Слаженно махая веслами – этакий смешной водяной таракан, – скампавея подошла к самой корме «Красного Барона».
– Нет никого! – выкрикнул галерный капитан Важнов, моложавый мужчина с жестоким лицом и насмешливоплутоватым взглядом уверенного в себе сибарита.
– Совсем никого? – так же громко уточнил Андрей. – А фрегаты?
– Один только, – Важнов махнул рукой. – Другой, видать, уплыл – починили. Фрегат у крайнего пирса, без парусов, остальные суда малые – рыбаки, торговые шхуны.
– Хорошо… Делаем все по плану.
Спустившись в привязанную за кормой разъездную шлюпку, капитанкомандор перебрался на низкий борт галеры и приказал спускать паруса. Оба фрегата – «Красный Барон» и «Гордость Вивере» представляли собой прекрасную мишень для мощных беговых орудий Або, взять нахрапом хорошо укрепленный форт было бы невозможно, и Громов вовсе не собирался так рисковать, подставляя корабли и людей. Хотя затея сия, ввиду немногочисленности гарнизона крепости, вполне возможно, могла бы увенчаться успехом, но это был пустой, глупый риск – действовать таким образом Андрей не любил и не стал, оставив фрегаты на рейде и пустив в гавань лишь скампавеи и шлюп – места для десанта на галерах вполне хватало, брали они по сто пятьдесят человек, четыре сотни вполне помещалось.
Расположившись на рейде, фрегаты встали бортами к берегу и дали залп, не причинивший крепости никакого вреда. Зато получившуюся от выстрелов тучу густого дыма ветер медленно понес
Русские скампавеи (шлюп сразу направился к ремонтируемому кораблю) ворвались в гавань, подобно волкам – быстро, неудержимо и хищно. Никто в городе и опомниться не успел, как на набережной уже появился отряд лихих молодцов в темнозеленых кафтанах, с фузеями! Едва только шведские солдаты высунули нос, фузилеры дали залп! Потом еще, и еще… С галеры и шлюпа били пушки и мушкеты, Андрей использовал свою старую тактику – запереть осажденных на городе, в жилые дома не соваться, взяв на шпагу портовые склады и все, что ошивалось в гавани. Все, как когдато в Портсмуте. Только здесь, кроме складов, был еще и главный приз – только что отремонтированный фрегат, на котором высаженные со шлюпа молодцы уже поднимали паруса.
– Огонь! – покручивая усы, поручик Федосеев лихо командовал фузилерами. – А ну, молодцы, примкнуть багинеты!
Выбрав удобную позицию у портовых складов, Громов осуществлял общее руководство, глядя, как слаженно действует морская пехота, заперев врагов в узких городских улочках.
– Ай, Федосеев, ай, молодец, поручик!
Пока на набережной шла перестрелка, часть фузилеров, бросив ружья, деловито перетаскивала на захваченный фрегат все содержимое складов – добротное сукно, амуницию, медь и железо в прокованных крицах – укладах.
– Металл – это славно! – довольно улыбался Андрей. – Ах, как, черт побери, славно! Теперь только не сглазить бы.
Все шло хорошо, как и было задумано – вялая перестрелка, бесполезные залпы фрегатов и форта, наполняемые захваченным добром вместительные трюмы шведского – бывшего шведского! – корабля…
И вдруг!
Словно бы сам дьявол подслушал слова капитанкомандора – на окраине города вдруг запылали обывательские дома! Сначала один – двухэтажный, за ним другой.
– Черт побери! Что такое?
Вскочив на реквизированную лошадь, Громов махнул рукой:
– За мной!
Прихватив с собой часть солдат, Андрей смерчем пронесся по набережной – а на окраине, как раз напротив захваченного фрегата, уже разгоралась нешуточная схватка между отрядом галерного капитана Важнова и разномастными городскими ополченцами, настроенными весьма решительно – еще бы, ведь грабилито теперь не какието там склады, а их собственные дома!
Превратившиеся в тривиальных грабителей солдаты никак не хотели бросить добро – ктото тащил дорогую шаль, ктото – серебряные подсвечники, а коекто – чейто портрет в золоченой раме. Не хватало только гусей под мышками и…
Гулко громыхнул слаженный ружейный залп – почти все грабители разом повалились наземь, и серебряный подсвечник со звоном покатился по мостовой, а портрет в золоченой раме, упав, окрасился кровью.
И снова залп!
Надо признать, шведские ополченцы действовали умело и лихо, слава богу, только в том, что непосредственно касалось лично их…
Впрочем, рассуждать сейчас было некогда – шведы могли запросто отбить фрегат, а потом… а потом пришлось б действовать долго, что совсем не входило в планы капитанкомандора.