Пират
Шрифт:
Сам дом был скрыт под деревьями. Бадр повернулся к отцу:
— Всюду так, как здесь?
Отец кивнул.
— Кое-где охраны еще больше. В этом летнем поместье принц держит больше ста людей охраны.
Бадр промолчал. Что-то не так, если люди ради безопасности должны чувствовать себя заключенными в своих собственных домах. Машина свернула к дому. Чуть позже они проехали под деревьями, скрывавшими дорожку, и очутились у гигантских железных ворот в стене. Бесшумный электрический мотор медленно поднял решетку. Не останавливаясь, машины
Его взгляд упал на гигантские мраморные ступени, которые вели к дверям. Они были открыты. На пороге появилась женщина без паранджи, в головном платке и в длинной белой рубахе.
— Мама, — закричал, он, взбегая по ступеням и подхватывая ее на руки.
Со слезами на глазах Набила посмотрела на своего сына.
— Прости меня, сынок, — прошептала она. — Но я уж не могла дождаться тебя.
Так как это был не деловой прием и пришли, только члены, семьи, все собрались вместе. На деловых встречах за стол садились только мужчины, женщины ели после них или же вообще не притрагивались к пище.
Бадр через стол смотрел на своих сестер. Фатима, тремя годами старше его, с круглым лицом и отяжелевшим телом, ждавшим ребенка, лучилась гордостью, сидя рядом со своим мужем.
— Это будет мальчик, — сказала она. — В семье Салаха рождаются только мальчики и они все говорят, что я выгляжу точно как мать Салаха, когда она носила его.
Отец рассмеялся.
— Сказки старых бабок. Ничего общего с наукой, но пока нет более точных примет, я согласен, чтобы так оно и было.
— Я подарю тебе первого внука, — выразительно сказала Фатима, взглянув на свою сестру Навал, чьим первым ребенком была девочка.
Навал ничего не ответила. Ее муж Омар, врач, работавший в больнице своего тестя, тоже промолчал.
— Мальчик или девочка, — сказал Бадр, — все свершается по воле Аллаха.
С этим они все согласились. Самир встал.
— На Западе есть обычай, — сказал он. — В соответствии с ним мужчины удаляются в соседнюю комнату выкурить по сигарете. Я считаю, что это очень приятный обычай.
Отец провел в свой кабинет Бадра и зятьев. Слуга открыл перед ними дверь и снова затворил ее. Самир пододвинул ящик с сигарами, стоявший на его письменном столе. Вынув сигару, он с удовольствием вдохнул ее запах.
— Кубинские. Их шлют мне из Лондона.
Салах и Омар, каждый взяли по одной, а Бадр покачал головой, вынув из кармана пачку американских сигарет.
— Я привык к ним.
Самир улыбнулся.
— Даже твой язык стал более американским, чем арабским.
— Но не для американцев, — ответил Бадр. Закурив сигарету, он обождал пока остальные раскурят свои сигары.
— Что ты о них думаешь? — с любопытством спросил Самир.
— В каком смысле? — спросил Бадр.
— Ведь большинство из них евреи, — сказал Салах.
Бадр
— Это неправда. Пропорционально ко всему населению там очень мало евреев.
— Я как-то был в Нью-Йорке, — сказал Салах. — Город кишит евреями. Они контролируют все и вся. Правительство, банки...
Бадр посмотрел на своего зятя. Салах, грузный педантичный молодой человек, был сыном удачливого ростовщика, которому сейчас принадлежал один из крупнейших банков в Бейруте.
— Значит, вы имели дело с еврейскими банками? — осведомился он.
На лице Салаха появилось выражение ужаса.
— Конечно, нет, — хрипло сказал он. — Мы вели дела только с крупнейшими банками, такими, как Банк Америка, Первый Национальный и Чейз.
— Разве они не еврейские? — спросил Бадр. Краем глаза он видел усмешку, появившуюся на лице отца. Самир сразу же уловил, в чем суть дела.
— Нет, — ответил Салах.
— Значит, евреи не контролируют все и вся в Америке, — сказал Бадр. — Не так ли?
— К счастью, — сказал Салах. — Но лишь потому, что у них нет для этого возможностей.
— Но Америка занимает произраильскую позицию, — сказал Самир.
Бадр кивнул.
— Да.
— Почему?
— Вы должны попытаться понять американский образ мышления. Они испытывают симпатию к гонимым и преследуемым. И Израиль очень успешно обыгрывает этот факт в своей пропаганде. Сначала против англичан, а теперь против нас.
— Как мы можем изменить это положение?
— Очень просто, — сказал Бадр. — Оставить Израиль в покое. Он представляет собой лишь тонкую полоску земли среди наших владений, они не больше, чем муха на спине слона. Какие неприятности могут они нам причинить?
— Они не вечно будут оставаться мухой, — сказал Салах. — Беженцы со всей Европы тысячами стекаются сюда. Отбросы Европы. И их не удовлетворяет их сегодняшнее положение. Евреи всегда хотят прибрать к рукам как можно больше.
— Этого мы еще не знаем, — сказал Бадр. — Может быть, если мы примем их как братьев и будем работать рука об руку с ними, возделывая наши земли, вместо того, чтобы противостоять им, нам станет ясно, что ситуация выглядит совершенно по-другому. Давным-давно было сказано, что могучий меч может одним ударом перерубить дуб, но не в состоянии рассечь плавающий в воздухе шелковый платок.
— Боюсь, что уже слишком поздно, — сказал Салах. — Стоны наших братьев, живущих под господством, звучат в наших ушах.
Бадр пожал плечами.
— Америке это не известно. Они знают лишь то, что крохотный народ в миллион человек живет в океане врагов, стократно превышающих их по численности.
Его отец торжественно кивнул.
— Здесь есть над чем подумать, прежде чем что-то делать. Это очень сложная проблема.
— Она не сложна, — упрямо сказал Салах. — Попомните мои слова, когда-нибудь вы увидите, что я говорил вам правду. То есть мы должны объединиться, чтобы уничтожить их.