Пират
Шрифт:
– Экипаж устал и заслуживает короткого отдыха на берегу с женами и детьми. А «Ястреб» срочно нуждается в ремонте. Нужно очистить днище от раковин и наростов – у нас плохой ход.
– Но пленница...
– За нее теперь отвечаю только я. И я отвезу ее родственникам – когда буду готов сделать это.
Грин понимающе усмехнулся.
– Вот оно что! Красивая девка, согласен. Завидую вам, капитан.
Блисс смахнула кончиком пальца слезинку со щеки. Тяжелее всего было ощущать собственное бессилие. Похоже, Охотник все-таки отвезет ее на
Блисс отворила раздвижные двери в задней стене каюты и вышла на открытую площадку. День стоял чудесный – солнечный и тихий. Легкий ветерок шелестел в вантах. Блисс посмотрела на ровную, спокойную синеву у себя под ногами.
«А что, если прыгнуть сейчас за борт и попытаться доплыть до ближайшего острова? – подумала она. – Островов здесь тьма-тьмущая: ведь мы проплываем вдоль побережья Флориды. У меня есть все шансы доплыть. Правда, что делать дальше? Сбежать от одних пиратов только для того, чтобы попасть в руки другим?»
Она тяжело вздохнула и снова принялась размышлять о человеке по имени Охотник. Кто он на самом деле? Непонятно. Весь в черном, с повязкой на глазу... Прямо какой-то дьявол во плоти! А единственный его глаз такого серебристого цвета...
Блисс вдруг снова почувствовала себя так, словно пытается вспомнить то, что уже происходило когда-то в ее жизни. Что-то такое, что она уже видела, знала – и забыла. Французы называют это чувство дежа вю.
Странное чувство. Все кажется знакомым, но никак не можешь вспомнить, где это было и когда, хотя знаешь наверняка, что было. Даже запах Охотника казался ей до боли знакомым... Нет, что-то здесь не то. Если бы она когда-нибудь прежде увидела этого человека, то уж точно не забыла бы его.
Ах, дежа вю, дежа вю!
– Надеюсь, вы не собираетесь прыгнуть за борт, а? Блисс испуганно вздрогнула: Охотник подошел совершенно неслышно. Как говорится, легок на помине.
– Если честно, я подумывала об этом, – призналась она.
– Напрасный труд. Я – прекрасный пловец, от меня вам не уйти, догоню сразу же.
– Ну как, вы не надумали уважить мою просьбу?
– Надумал.
Блисс не очень понравилось выражение серебристого глаза, которым смотрел на нее Охотник, но она решила не придавать этому особого значения.
– Вы отвезете меня в Мобиль?
– Я этого не говорил.
Настроение у Блисс сразу же упало. Что еще за игру затеял с ней этот черный дьявол? Неужели опять развлекается?
– Ну, если не в Мобиль, тогда отвезите меня в Новый Орлеан! – с последней надеждой воскликнула Блисс.
– Не имею ни малейшего желания везти вас в Новый Орлеан, – ответил Охотник.
Этого Блисс уже вынести не могла. Не помня себя от гнева, она замолотила кулачками по груди Охотника и неистово закричала:
– Что вы за человек?! И вообще, человек ли вы? У вас и впрямь нет сердца! Вы забавляетесь, глядя на мои мучения!
Такая вспышка оказалась неожиданностью для Охотника, и прошло несколько секунд, прежде чем он легко обхватил
– А ведь я вас предупреждал! Никогда не путайте меня с теми людьми, которых знали когда-либо прежде. Я лишился сердца много лет тому назад, и у меня ни к кому нет сострадания. В своей жизни я творил такие дела, что вы пришли бы в ужас, узнав о них. Я и сам порой прихожу в ужас... И запомните еще одно: я всегда делаю только то, чего желаю сам, и никогда не пляшу под чью-то дудку!
Продолжая сжимать запястья Блисс одной рукой, он неожиданно провел другой, свободной, по ее лицу.
Его пальцы коснулись щеки Блисс, скользнули по подбородку, погладили изгиб ее нижней губы.
Блисс испугало это прикосновение. Охотник был так близко, что Блисс ощущала запах его кожи – запах солнца и морской соли; чувствовала тепло его тела. Прикосновение тяжелой руки Охотника оказалось неожиданно нежным и сексуальным. Затем он заговорил, и его слова поразили Блисс, словно гром среди ясного неба.
– Я хочу тебя, Блисс Гренвиль. Хочу обладать твоим телом – и твоей душой.
Блисс испытала чувство, близкое к панике. Что все это значит?!
– Н... нет, прошу вас! – прошептала она. – Оставьте меня, не трогайте. Разве вы не помните, что обязаны доставить меня родным в целости и сохранности?
Лицо Охотника вдруг сделалось непроницаемо-холодным, как и тон.
– О, не волнуйтесь, вы увидите своего ненаглядного Фолка. Но только в свое время.
Охотник криво усмехнулся, и от этой усмешки по спине Блисс пробежал холодок.
Охотник был доволен собой. Она напугана – прекрасно! Страх – хорошее начало. Напугать врага перед битвой – значит наполовину победить его. Жаль только, что у него нет времени ждать, покуда страх перерастет в страсть. В ту страсть, с которой она отдавалась некогда Гаю Янгу...
Охотник заглянул в бирюзовую глубину ее глаз и еще раз мысленно поклялся, что не позволит себе попасть в ту же мышеловку, что и Янг. Эта женщина, стоящая перед ним, – всего лишь его орудие мести, и больше ничего.
Ровным счетом ничего!
Он грубовато отстранил от себя Блисс и сообщил:
– Я везу вас на свой собственный остров.
– Зачем? – изумилась Блисс. Серебристый глаз Охотника холодно сверкнул.
– У меня есть свои планы.
Что это были за планы, Блисс спрашивать не стала. Какая разница? Ведь ей все равно придется подчиниться...
4
«Ястреб» медленно подходил к Сосновому острову. Вскоре впереди показалась лагуна, окруженная торчащими из-под воды обломками скал и глыбами ракушечника. Со своей смотровой площадки Блисс наблюдала за яркими пурпурными и зелеными рыбками, сновавшими в мелкой воде. За рыбками охотились десятки пеликанов, стоявших на краю отмели, и чайки, кружившие над лагуной. Чуть поодаль на берегу виднелись величественные цапли, сушившие раскрытые крылья под жарким солнцем.