Пират
Шрифт:
Олег усмехнулся, наблюдая местную ярмарку тщеславия.
Он презирал всех этих «морских псов».
Ради Бога, пускай мнят себя крутыми и наикрутейшими, цена им копеечная. Измельчало пиратство, что там ни говори.
Уж кому-кому, а ему-то ведомо сие.
Ходивший в походы и набеги с варягами, ни в чём не уступавшими прославленным викингам, Сухов видывал истинных флибустьеров.
Недаром вся Европа дрожала от страха перед норманнами, истово крестясь на иконы, дабы отвёл Господь страшных душегубов с Севера.
Да
Это раньше жили-были «тигры морей», а нонче перевелись они, одна шушера осталась, сявки дальнего плавания…
Олег придирчиво оглядел себя: пошарив по каютам, по ларям, он подобрал одежонку «на выход» — чёрные короткие штаны, заправленные в ботфорты, белую рубаху, на диво чистую, с пышными кружевами, и жилетку-безрукавку.
А уж шляп у Нормандца нашлась целая коллекция — и серые, и белые, и чёрные, с плюмажами из страусиных перьев всех расцветок.
Сухов расчесал свои длинные волосы, склонные слегка виться, и примерил головной убор цвета «тропической ночи» с пышным белым султаном.
Получилось и представительно, и неброско.
Буканьеров он тоже заставил переодеться, ибо по одёжке встречают. А провожают тоже по одёжке.
И оружия на брошенном галиоте хватало.
Затянув пояс кушаком, Олег сунул за него пистолет, такой же «Флинтлок», что был с ним в «прошлой» жизни, и нацепил перевязь с морским палашом.
Готов к труду и обороне.
— Вон местечко освободилось у причала! — крикнул он Бастиану, стоявшему у штурвала. — Правь туда!
— Да, с-сэр! — бойко ответил креол.
Вместе с буканьерами Сухов убрал паруса и приготовился к швартовке.
Большие парусники, вроде фрегатов, близко к берегу подойти не могли, а «Ундине» было в самый раз.
Галиот медленно вписался между фрегатом «Американа» и шлюпом «Ле Серф», правым бортом разворачиваясь к причалу.
Два полуголых негра в рваных штанах ловко приняли выброски с носа и кормы «Ундины». Поданные швартовы чёрнокожие тут же накрутили на сваи, отполированные канатами.
Галиот медленно привалился к пристани, заскрипели сминаемые кранцы — кучки обрывков парусов и канатов, запиханных в верёвочные сетки.
Добро пожаловать на Тортугу!
Олег покусал губу, соображая. Пушки заряжены на всякий случай, и буканьеры всегда при оружии, но маловато личного составу…
Могут быть проблемы.
Пожав плечами, Сухов спустился по сходням на гулкий причал.
«Проблема» возникла тут же, в образе длинного хлыща, разодетого в пух и прах — в камзольчик и панталоны из шёлка, изукрашенного позументами и бантиками. Через плечо, на перевязи, шитой золотом, висела шпага, больше похожая на ювелирное изделие.
Загорелое, обветренное лицо хлыща, с пухлыми губами и маленькими,
Мощным, взрёвывающим голосом, на хорошем французском, он вопросил на весь порт:
— А где же мой друг Чак?
— Твой друг Чак утоп, — сообщил ему Олег печальную весть.
Хлыщ, правда, расстроился не особо.
— Ай-ай-ай! — запричитал он, глумливо ухмыляясь. — Какая жалость!
Пираты, толпившиеся у него за спиной, с интересом ждали продолжения.
— Тебе чего, модник? — спокойно поинтересовался Сухов.
«Модник» задумался на секунду, решая, признавать ли данное обращение оскорбительным, упёр руки в боки и огласил свой вердикт:
— Мне — того! Я — Жан Гасконец, капитан флейта «Ла Галлардена». Чак мне свою посудину должен! Отведёшь «Ундину» поближе к моему кораблю, а я, так и быть, заплачу тебе за хлопоты!
— Обойдёшься, — по-прежнему спокойно ответил Олег.
— Чего-о?! — трубно взревел Гасконец, хватаясь за рукоять шпаги.
И замер — остриё суховского палаша взблескивало перед самым его носом, чуть-чуть вздрагивая. Никто из пиратов даже не заметил, когда «новенький» успел выхватить клинок.
— Право, мне бы не хотелось начинать наше знакомство с кровопускания, — мягко проговорил Сухов. — Меня зовут капитан Драй, и я никому не собираюсь отдавать свой галиот. Это самое… Он мне самому пригодится.
Владелец «Ла Галлардены» сглотнул всухую, но терять лицо не захотел — отшагнув, он схватился за шпагу.
— Я — лучший фехтовальщик в Бастере! — сообщил он, кривя губы.
— Так мы и напишем на твоей могильной плите, — насмешливо пообещал Олег, тут же отбивая яростный выпад.
Сейчас он самому себе напоминал тореадора, управлявшегося со злобным быком, — Гасконец неплохо владел шпагой, хоть она и не была в ходу у корсаров, предпочитавших палаши, вот только хладнокровия Жану явно недоставало.
— Спокойней, спокойней, — журил его Сухов, парируя бешеные наскоки, — а то ещё в воду свалишься… Финт был недурён, но полегче надо, полегче — шпага не топор, а я не полено…
Гасконцу приходилось туго: как он не старался, сталь натыкалась на сталь, а вот противник его как будто издевался над ним — не пуская крови, новый капитан «Ундины» смахивал своим палашом бантики и ленточки с шёлковой «парадки».
Видя такое дело, несколько друзей Жана вышли из толпы, с явным намерением уделать наглеца Драя.
— Стоять! — тут же рявкнул Толстяк, вскидывая мушкет.
— Пять шагов назад, господа, — промурлыкал Голова, качнув дулом.
Айюр молча ухмыльнулся, направляя на «болельщиков» третий ствол.
Бастиан поозирался — и тоже потащил из-за пояса пистолет, решив быть со всеми за компанию.
Молниеносным движением Олег выбил шпагу из руки Гасконца и небрежно отсалютовал ему.
Запалённо дыша, Жан еле выговорил: