Пиратика-II. Возвращение на Остров Попугаев
Шрифт:
Они подняли за Молли тост. Свин тоже. Только Планкветт, нахохлившись, сидел поодаль и приглаживал растрепанные перья.
Артия спросила:
– Но что произошло с остальными кораблями Моллиного флота?
За столом повисла тишина. Пираты окинули Артию очень странными взглядами. Наконец Эбад выдавил:
– Какого флота, Артия?
– Ее флота, Эбад. У нее к тому времени было кораблей пятнадцать, не меньше, верно? Неужели никто из них не пришел на помощь? – Но Эбад лишь изумленно глядел на нее, будто она внезапно заговорила на
Словно не в силах терпеть тягостного молчания, Эйри вскричал приторно-сладким голосом, подтверждая правоту ее предположения:
– Расскажи лучше о себе, дорогая Артия. Тебя ведь взял к себе твой отец, правда? После того, как мы… затонули.
Артия нахмурилась.
– Клянусь богом, – воскликнул Соленый Питер. – Глядите-ка, она вылитая мать…
– В ней больше от Молли, – подтвердил Эйри, – чем было в самой Молли.
– Отец был добр к тебе? – прогнусавил сквозь слезы Соленый Уолтер.
Артия со стуком поставила кружку на стол.
– Слушайте. Из-за отца я провела шесть лет в тюрьме.
– В тюрьме?!
– В школе для благородных девиц, слащавой, как сахар. Мой отец – чудовище!
– Гм-м. Да. Молли тоже так говорила.
– Я всё позабыла. Вас. Ее… Наша пушка, «Герцогиня», взорвалась – и взрывом у меня отшибло память. Но теперь…
– Да, – пробормотал Эбад и кивнул. – Это многое объясняет. Не бойся, девочка, мы о тебе позаботимся. Клянусь звездами и парусами.
– Мистер Вумс, мне не нужна ничья забота, – отрезала Артия и впилась взглядом в каждого из них, одного за другим. – Это я о вас позабочусь.
И снова ответом ей было молчание. Она почти что слышала, как шевелятся их мозги, вопя: «Это не Молли Фейт!»
– У нас уже есть работа, – пробормотал наконец Эйри.
– Какая?!
– Помогаем продавать кофе.
– «Пиратский кофе», – подтвердил Соленый Питер. – Пьем кофе, сколько влезет, предлагаем его на продажу, получаем за это жилье, стол, да еще и кой-какие деньжата в карманах оседают. Мягко, как шелковый платочек.
Артия откинула голову и расхохоталась.
– Вы?! Продаете кофе?!
Усмехнувшись сквозь слезы, Соленый Уолтер пропел:
Пиратский кофе – это да!
Вот напиток хоть куда!
Заходи повеселиться
Остальное – ерунда!
– Прекрати, – оборвала его Артия. – Я расскажу вам, чем мы с вами займемся. – Все ждали, неловко поеживаясь. – Мы вернемся в море!
– Гм, Артия… то есть как это – в море?
– Никогда не слыхал о нём, Соленый? Прекрасно! Вы все растеряли боевой дух. Ничего страшного! Команда Молли была самой лучшей на просторах Семи Морей. Мужество к вам вернется, это я вам обещаю. Мы захватим корабль и сделаем из него второй «Незваный гость». Разбогатеем благодаря нашему уму и расчетливости, а не жестокости. Так всегда поступала Молли!
Наступила тишина, такая глубокая, что она испугалась – вдруг они никогда
– У нас уже вроде как есть корабль, – пролепетал Эйри.
– Кофейный корабль, – подтвердил Соленый Уолтер и покраснел, превзойдя яркостью собственные рыжие волосы и красные перья попугая. Артия заметила это даже в царящем в таверне полумраке.
– Понимаешь, мы рекламируем товар, – угрюмо пояснил Эбад. – Плаваем по Темису до веселого Гренвича, потом вниз по реке, вдоль южного побережья – бывает, даже до Портового Устья добираемся. Пираты рекламируют «Пиратский кофе» – улавливаешь, о чём я?
Что именно произошло, Феликс Феникс сообразил лишь несколько часов спустя, когда взглянул на свое отражение в серебряном зеркале. Только тогда он понял, что человек-леопард, который свалился на него как снег на голову и похитил камзол, плащ и шляпу, не стал наводить толпу в Заячьем Мосту на ложный след. Нет, это он сам, Феликс, невольно возвел на себя напраслину.
Он появился на станции вскоре после того, как Джентльмен Джек Кукушка остановил и попытался ограбить дилижанс. Одет он был в старый, заштопанный, перемазанный сажей камзол, и на лице у него темнела грязь – скорее всего, выпачкался всё об тот же камзол, – которая с легкостью сошла за черную бандитскую полумаску. Неудивительно, что толпа приняла его за разбойника.
Феликс пробежал несколько миль.
Он увязал в снегу и поскальзывался на льду, выписывал пируэты, как конькобежец, налетал на деревья, падал, вставал и бежал дальше.
От толпы он оторвался. Может быть, это было простое везение – хотя, подумалось ему, он бежал так долго, выписывал такие причудливые зигзаги, сворачивая то на восток, то на север, столько раз падал в занесенные снегом ямы, скользил на бешеной скорости с заснеженных склонов, что ни один человек в здравом уме не осмелился бы повторить его путь. И преследователи отстали от него просто потому, что не желали сломать себе шею.
Наконец он понял, что спасся, и в раздумье прислонился к стволу дерева. Он был исцарапан и покрыт синяками, но цел. Феликс тихонько рассмеялся, хотел поправить шляпу, вспомнил, что никакой шляпы на нём нет, и зашагал по белому полю. Миновал небольшую рощицу и…
– Ага, вот и он! Черт возьми, опаздываете, сэр. Что это вы себе позволяете?
– Да ничего, – робко ответил Феликс, глядя на четверых щегольски одетых джентльменов, с недовольными лицами стоявших вокруг стола, уставленного бутылками бренди и заваленного рулонами бинтов. Рядом лежал раскрытый саквояж и плоский деревянный футляр, в котором поблескивали два красивых, инкрустированных серебром пистолета.
– Ничего?! Шутить с нами изволите, сэр? А?
Феликс не нашелся, что ответить.
– Нет, вы только посмотрите на него! Идет с карнавала и забыл снять маску! Разве не знаете, какая работа вам предстоит?! Стыд и позор, сэр, клянусь козлиными потрохами! Закладываете за воротник, сэр?
– Очень редко, – признался Феликс.
– Да все они закладывают, прах их раздери!
Один из джентльменов шагнул к Феликсу и сурово заглянул ему в глаза.
– Мне этот тип не нравится! Я бы не доверил ему наложить пластырь на лошадь, а не то, что быть врачом у нас на дуэли.