Пиратская доля
Шрифт:
– Все хорошо, – сразу же произнесла я. По правде говоря, я давно уже не держу на него обиды, но была благодарна ему сейчас за то, что он попросил прощения. – Не стоит ворошить прошлое. Мы были детьми.
– Сейчас это было необходимо. Чуть повзрослев, я понял, как ужасно вел себя тогда. Мне было стыдно. И я рад, что у меня появилась возможность загладить перед тобой вину. – Энтони свернул на узенькую тропу и спустя мгновение продолжил: – Знаешь, а ты мне нравилась тогда. Может, мое поведение было глупой попыткой привлечь твое внимание? Попыткой заставить девочку, завороженно смотрящую на фонтан моей матушки, точно так же смотреть на меня.
Слова, произнесенные
– Спасибо, Энтони, – шепнула я.
Казалось, этот шепот эхом отозвался в моей душе. Все правильно. Я должна была его поблагодарить. Ведь сейчас он рисковал своей репутацией, своей жизнью ради человека, о котором совершенно ничего не знает, кроме того, что о нем говорят другие люди – то, что он преступник и убийца.
Когда мы оказались у густых, труднопроходимых лесных зарослей, мы спешились и, решив оставить лошадей здесь, чтобы быстрее добраться до поляны, двинулись прямиком в джунгли. Несколько раз Энтони уточнял, точно ли я знаю дорогу к поселению, и столько же раз я утвердительно кивала. Но на самом деле я помнила эту тропинку не так хорошо, как хотелось бы. Спустя какое-то время я уже начала волноваться и нервно озираться по сторонам, боясь пропустить какой-либо поворот, который мог бы привести нас к поляне. Однако мои опасения были напрасны. Мы шли правильным путем – на стволах некоторых деревьев были небольшие пометки в виде креста. Я знала наверняка, что это сделали поселенцы, чтобы с легкостью находить дорогу к городу и обратно к поселению.
Совсем скоро мы вышли на освещенную лунным светом поляну. По телу вдруг пробежала неприятная дрожь, стоило мне окинуть взглядом обугленные несгоревшие части деревянных строений. Медленно я двинулась вдоль сожженных бараков, замечая порой на земле, пропитанной багровой кровью, мертвые тела поселенцев и домашнего скота. К горлу подкатил ком ужаса и слез, и я прижала ладонь к груди, сжала пальцами ткань рубахи, пытаясь сдержать рвотные позывы. Пройдя к тому месту, где я последний раз видела Жаннет и Тео, я попыталась найти среди обгоревших тел свою подругу. Ее здесь не было. Не было…
– Мне очень жаль, Клэр, – послышался за спиной тихий голос Энтони. Он стоял близко, но не касался меня. – Я не думал…
– Что они убьют этих людей? – резко прервав его, спросила я. – Конечно, не знал… Но мне не нужно жалости. Это не поможет вернуть их к жизни.
Я сжала кулаки, стиснула зубы, закрыв глаза. Отчаянная злость, обида, ненависть, грусть и тоска – все это охватило меня. Я утопала в этих чувствах, пока одно сменялось другим, а в голове мелькали воспоминания о той страшной ночи, о том пламени огня, унесшим столько жизней, о людях, жестоко убивавших женщин, мужчин и стариков. Среди мертвых тел было столько невинных девушек, что я чувствовала невероятную боль внутри; она ножом резала меня, истязала мою душу. И дети… Здесь были дети – те, что жили в домах вместе с родителями, те, что не успели убежать от беспощадного пламени.
Ничто не способно оправдать тех, кто сотворил подобное. Разве возможно оправдать жестокость, бесчеловечность?.. Самое страшное – это ничего не чувствовать, когда подвергаешь людей таким пыткам. Равнодушие способно убивать сотни живых существ. Оно – страшнее войны.
– Идем, – сказала я спустя несколько секунд молчания. Тяжелый вздох сорвался с моих губ, и я быстро вытерла слезы, успевшие сбежать
Я развернулась, прошла мимо Энтони, стараясь не смотреть на него. Хотелось сбежать отсюда как можно скорее, но я не смогла пройти мимо домика капитана. Остановилась и осмотрела здание, совсем немного пострадавшее от огня. Не знаю, сколько я стояла так – неподвижно, сверля взглядом дом, но, когда сзади послышались шаги мужчины, я резко сорвалась с места и зашла внутрь.
Тоска по минувшим дням охватила мое сердце. Я медленно обошла первый этаж, скользнула взглядом по сундуку, но не решилась вновь открыть его. Поднявшись в спальню, осмотрела помятую простынь, и воспоминания о теплых ночах ворвались в мое сознание, но почему-то не помогли почувствовать себя лучше – лишь сделали больнее. Я присела на край кровати, сжала пальцы рук в замок, поджала губы, пытаясь подавить в себе рвущиеся наружу громкие всхлипы и слезы.
На глаза вдруг попалась морская ракушка, лежащая на прикроватной тумбочке. Я взяла ее дрожащими пальцами и посмотрела на нее так, словно видела впервые – как в тот раз на берегу. Настоящее сокровище. Символ богатства и процветания. Долгих странствий, безмятежности, свободы. Но для меня она стала символом любви.
Почему-то эта ракушка стала единственной моей вещью, о которой я вспоминала в доме губернатора и жалела, что у меня не было тогда возможности забрать ее с собой. Не мои книги, не платья, а именно ракушка – то, что сейчас казалось сокровищем.
Еще немного посидев так, ни о чем не думая, я положила морскую раковину в поясной мешочек и поднялась с кровати. Внезапный грохот, раздавшийся на первом этаже, заставил меня вздрогнуть и замереть, а сердце забиться в разы чаще. До последнего надеялась, что это Энтони что-то неуклюже уронил. Нервно сглотнув, я медленно двинулась к лестнице, затем выглянула из-за перил, но ничего странного не увидела.
Стараясь не шуметь, я спустилась на первый этаж, но не успела ступить и шагу в сторону двери, как почувствовала у своего виска дуло пистолета. Я задержала на мгновение дыхание, ощущая кожей холодный металл. Хотела шевельнуться, но незнакомый грозный голос, пробравший меня до дрожи, оборвал мою попытку избежать намерений ночного визитера:
– Дернешься – пристрелю.
Глава 17. Ценное сокровище.
Сжав пальцы в кулаки, я постаралась унять нервную дрожь, вызванную леденящим душу страхом. Не двигалась, но видела боковым зрением незнакомого высокого мужчину, который прижимал к моей голове пистолет. Он не блефовал, озвучив свою угрозу, был серьезен и действительно мог пристрелить меня. Не могла ничего с собой поделать – впервые оказавшись в такой ситуации, я задышала тяжело, изнурительно, не представляя, что ждет меня дальше.
– Отойди от нее!
Я вздрогнула от резкого голоса Энтони, слегка повернула голову и увидела, как он настойчиво вырывался из, казалось бы, мертвой хватки второго громилы.
– Какой у вас ярый защитник, мисс, – усмехнулся стоящий рядом со мной мужчина, даже не взглянув на названного им защитника. – Еще раз откроешь рот, – тверже продолжил он, явно обращаясь к Энтони, – и тебе некого будет так страстно защищать.
Я взглянула на Энтони, поймала его одновременно тревожный и злой взгляд и медленно покачала головой, надеясь, что он поймет мой намек – сейчас лучше не противиться. Было видно, что ему совсем не хочется подчиняться, но, кажется, поняв, что мы находимся не в выигрышном положении, он стиснул зубы и оставил попытки вырваться из хватки незнакомца. По крайней мере, сейчас.