Пираты фюрера
Шрифт:
Было очевидно, что «Тирранна» является слишком ценным призом, чтобы быть потопленной. Рогге решил перегрузить на «Атлантис» часть продовольствия, в первую очередь фрукты, а само судно отправить в Германию. «Тирранна» была достаточно быстроходна и выглядела достаточно «по–норвежски», чтобы избежать по пути захвата англичанами.
Вдобавок, на борту «Тирранны» удалось обнаружить кое–что поинтереснее машин и продовольствия. Это была почта, предназначенная офицерам и солдатам австралийского экспедиционного корпуса, а говоря точнее, первый почтовый груз с момента отправки корпуса из Египта.
Почта
Тут были и посылки с домашними сладостями, сигаретами, фруктами и, по меньшей мере, пятью тысячами пар носков, любовно связанных из прекрасной, мягкой шерсти. И, конечно, десятки тысяч писем, отправленных солдатам их женами и матерями, невестами и сестрами, отцами и дедами. Содержание всех писем было практически одинаковым: «Напиши как можно скорее», «береги себя», «надеюсь, что ты получишь мою посылку ко дню своего рождения»…
Но война есть война. Офицеры норвежского судна рассказали немцам, что представитель военно–морской разведки в Мельбурне, инструктируя их перед выходом в море, уверял, что Индийский океан совершенно безопасен, а мины, обнаруженные у Агулхаса, видимо, остались на память о «Графе Шпее», уничтоженном несколько месяцев назад.
Долго задерживаться «Атлантис» не мог. «Тирранна» успела передать в эфир сигнал о нападении, и хотя она неправильно указала свое место, а сам сигнал был частично заглушен немцами, оставаться на месте захвата парохода было достаточно рискованно.
Пересадив на «Тирранну» небольшую призовую команду, Рогге приказал им уходить на юг, далеко на юг — почти до самых антарктических льдов, и оставаться там до прихода «Атлантиса».
Свою следующую жертву «Атлантис» настиг 11 июля. Ей оказался английский теплоход «Сити оф Багдад». Англия еще сражалась, и те, кто ставил в тотализаторе на июль, надеясь, что именно в этом месяце 1940 года закончится война, уже осознали, что деньги их плакали.
«Сити оф Багдад» был пароходом германской постройки, захваченный союзниками в счет репараций после Первой мировой войны. У него был настолько германский вид, что было неудобно вести по нему огонь. «Атлантис» был вынужден сделать первый залп лишь с дистанции 3000 м, когда пароход не подчинился приказу остановиться и выдал в эфир целый поток предупредительных радиограмм, давая описание внешнего вида «Атлантиса» и указывая свое место.
После первого же залпа «Атлантиса» радиостанция английского парохода замолчала. Снаряд удачно попал между радиорубкой и каютой капитана, ранив радиста и частично разрушив оба помещения.
Когда лейтенант Мор во главе призовой команды поднялся на борт парохода, он застал капитана роющимся в ящиках своего письменного стола с намерением не оставить там ничего, что могло быть использовано противником. Все помещение было завалено обломками от взрыва снаряда, и было удивительно, как самому капитану удалось уцелеть. Когда Мор входил в каюту, капитан «Сити оф Багдад» Армстронг Уайт повернулся к нему спиной, делая вид, что не замечает его. Секунду помолчав, Мор миролюбиво заметил:
— У вас в каюте какой–то беспорядок, сэр.
— Да, — согласился капитан, не оборачиваясь
— Могло быть и хуже, — посочувствовал Мор. — Вам еще повезло.
— Вы полагаете? — продолжал вести светскую беседу капитан Уайт, стараясь при этом перепрятать журнал радиопозывных.
Мор отнял у него журнал, убедившись вскоре, что, задержись он минут на пять и дай возможность капитану уничтожить или перепрятать журнал, «Атлантис» мог бы попасть в трудное положение. Дело в том, что радиограммы «Сити оф Багдад», несмотря на все попытки «Атлантиса» заглушить их, были приняты каким–то американским кораблем, находившимся где–то поблизости.
Американец немедленно вышел в эфир, ретранслируя сигналы бедствия английского парохода и одновременно запрашивая его: «Кто вас обстреливает?» Затем «проанглийский нейтрал» стал запрашивать подробное описание «Атлантиса» и, наконец, поинтересовался: «Нуждаетесь ли в помощи?», явно намереваясь эту помощь оказать.
Этого, как говорится, только и не хватало! К счастью, в руках у немцев был журнал с позывными, и радиостанция «Атлантиса» от имени «Сити оф Багдад» передала настырному американцу: «Мои предыдущие радиограммы ошибочны. Повторяю…»
Американца, видимо, это удовлетворило, поскольку он больше в эфире не появлялся.
«Сити оф Багдад» отправили на дно подрывными зарядами. При этом на «Атлантисе» пережили несколько тревожных минут, поскольку взрывы на судне уже прозвучали, а лейтенант Фелер все еще не появлялся на палубе. К счастью, он все–таки появился, когда пароход уже заметно кренился на правый борт. Все кончилось хорошо.
Оказалось, Фелер решил на практике проверить собственную схему подрыва, отличную от той, что была в наставлениях, и несколько задержался.
По поводу своего новаторства он имел беседу с Рогге в каюте командира. Беседа, по словам Фелера, «не носила характер дружеской».
IV
12 июля лейтенант Мор, прослушивая сообщения радиостанций нейтральных стран, наткнулся на сводку новостей из Сан–Франциско, в ходе которых простуженный голос далекого диктора объявил: «Потоплен голландский теплоход «Аббекерк»…»
Сначала до Мора не дошла суть этого сообщения. Ну, потоплен так потоплен. Мало ли кого топят во время войны! А потом молнией прожгла мысль: «Аббекерк» — Это же то название, которое ныне нес «Атлантис»!
В ту же ночь «Аббекерк» бесследно исчез, а на его месте появился нейтральный швед, блещущий свежей краской бортов и надстроек. А на следующее утро, 13 июля, сигнальщики «Атлантиса» обнаружили следующую жертву, которой оказался британский пассажирский лайнер «Киммендайн», идущий из Кейптауна в Рангун. Пассажирами лайнера являлись главным образом женщины с детьми, предпринявшие морское путешествие, чтобы воссоединиться со своими мужьями в Бирме.
Были там и индусы–торговцы со своими семьями, эвакуируемые из Гибралтара. Как раз в эту ночь матросы сняли затемнение с иллюминаторов, считая, что все опасности, связанные с немецкими подводными лодками, остались позади.