Пираты Короля-Солнца(ч1-5,по главу19)
Шрифт:
– По словам господина де Бражелона, – усмехнулся Анри, – Но знают ли это мусульманские пираты?
– …А господин де Невиль и Гугенот его передразнивали и пили за стаксели, за брамсели, которые вам, Анри, было угодно назвать барселями… и за все парусное вооружение. Кстати, вот его рисунок. Взгляните. Насовсем не дам – мемуары превыше всего! Но, может, что-то запомните, авось, пригодится.
Анри взял лист, на котором несколькими линиями, четкими, точными и немного напряженными, был намечен летящий корабль, и небрежно, размашисто написаны названия парусов.
– Не
– Не дам! – сказал Ролан, – Я их учу! Это мое наглядное пособие.
– Да и ладно! – фыркнул Вандом, – Очень нужно! Можете хоть до дыр зачитать ваше наглядное пособие! Что мне нужно, я и так запомню. С меня хватит марселей… и…
– Барселей, – хихикнул Ролан, – Нет, господин Вандом, без грота и фока – это те паруса, что мы убирали при штормовом ветре, самые большие! – нам не переплыть море.
– Без блинда тоже, – заметил Анри, – без этого паруса, что за ростром!
– Вы не совсем безнадежны, – заметил Ролан.
– Спасибо на добром слове, – склонил голову Анри, – Печенья еще желаете?
– Благодарю, я сыт. Трудно жевать и рассказывать. А скажите, Анри, я наблюдательный человек?
– О да! – искренне сказал Анри, – Не сто процентов, но близко к тому.
– Вы мне льстите, Анри, – вздохнул барабанщик.
– Я никогда никому не льстю! – вскричал Анри, – Ой! То есть не льщу! – поправился он, – Но почему вы спросили об этом?
– Наблюдательность мне просто необходима, как профессиональное качество. Я понимаю, Анри, что я еще молод, и мне не хватает жизненного опыта, но я стараюсь развить…
– Развивайте, господин мемуарист, развивайте, – напутствовал Анри, отправляя в рот очередную печенинку.
– Вот у Люка Куртуа, нашего художника, стопроцентная наблюдательность!
– У Люка Куртуа скорее то качество, которое называется зрительной памятью, – заметил Анри, – А кстати, где сей гений кисти и холста, сей жрец Аполлона, где наш Апеллес?
– О! Люк пишет монументальное полотно, холст размером примерно два метра на метр с чем-то.
– Ого! Внушительные размеры! Где же он взял такой подрамник? Насколько я помню, весь багаж Апеллеса умещался в одной холщовой сумке, да еще ящик с красками через плечо.
– Вандом-Вандом, – покачал головой барабанщик, – Любой моряк сообразил бы! Здесь же есть плотник, и не один, есть инструменты, на тот случай, если на судне пробоина или мачта сломается, не говоря уже о более мелком ремонте.
– Да, в самом деле. Не сообразил. А на холст пошел какой-нибудь парус.
– Я повторяю, Анри, вы не совсем безнадежны. Из вас еще может получиться морской волк. Капитан заказал Люку групповой портрет – для кают-компании.
– Я рад за Люка, – искренне сказал Анри.
– Но это еще не все, – сказал Ролан, – В перерывах между сеансами, пока краски подсыхают, Люк рисует маленькие картинки-сувениры с изображением ''Короны''. Ибо его монументальное полотно предназначено для украшения кают-компании, а капитан и его офицеры пристали к Люку с просьбой запечатлеть флагман на маленьких картинках. И Люк эти ''Короны'' пишет, как лепешки печет. И все в полном восторге! Но это еще не все! Дело в том, что Люк долго
– А за горизонтом – Алжир, – вздохнул Анри.
– А другой вариант был на юте. На корме. Там немного другая перспектива. И фоном был бы красный кормовой флаг с золотыми лилиями – морской военный флаг.
– Это я тоже знаю, – опять вздохнул Анри. – Красный флаг на корме – объявление войны. Вчера еще его не было.
– А сегодня он есть! – сказал Ролан.
Анри хотел еще что-то сказать, но вздохнул и промолчал.
– Ешьте ваше печенье, – усмехнулся барабанщик.
– Не хочется что-то, – пискнул паж и спрятал свой кулек в карман курточки.
– И дальше, по второму варианту Люка Куртуа, опять было бы море – до горизонта… Но с этой точки зрения, за горизонтом – Франция. А теперь угадайте, какой вариант выбрали Люк и капитан.
Анри пожал плечами.
– Я не художник и не моряк. Мне нравятся оба варианта. Но, если рисовать вот отсюда, где блинд и бушприт, в картине будет больше движения.
– Браво, Вандом! В яблочко! Вы угадали!
– Значит, капитан и Люк остановились на варианте с блиндом, ростром и… Алжиром за горизонтом. ''Веселая'' перспектива, – пробормотал Анри.
– Но и это еще не все! Люк пишет свою большую картину в каюте-мастерской, а этюды он делает здесь, на баке. Потому что ему очень важны какие-то там цветовые отношения, воздух, оттенки, ну, словом, китайская грамота. И теперь Люк вытаскивает свою живую натуру на бак, чтобы все было в естественном освещении.
– И как?
– Сначала ужасная мазня, а потом все оживает! Помощник капитана, господин де Сабле, сначала недоумевал, откуда у него взялся фингал под глазом. Люк ответил, что это тень. А тот все удивлялся, с чего такая тень. ''Я, господин Люк, не исключаю возможность появления фингала на моей физиономии на случай, если в скором будущем нас ждет абордажная схватка, но…" – "Успокойтесь, сударь, – отвечал ему Люк, – Я не исключаю возможность появления на вашей физиономии даже экзотического художественного шрама, ежели воспоследует абордажная схватка, но поймите одно, свет теплый – тени холодные, и тень на вашем лице холодная, с фиолетовым оттенком, черт возьми, клянусь всеми вашими мачтами и реями!'' А потом подошел капитан и сказал только: "Похож". И настырный помощник успокоился. А Люк, закончив работу с натурой, собрал свои вещи и ушел в мастерскую.
– А Пираты не ревнуют Апеллеса к морякам?
– Люк от них никуда не денется. Так что Пираты по-рыцарски предоставили первенство морякам. Люк очень рад, что ему подвернулась работа. Он не очень-то желал участвовать в пиратских оргиях. Оргия, наверно, слишком сильно сказано… Пирушках, лучше сказать. Итак, я продолжаю.
– Продолжайте. Но скажите, Ролан, красный флаг – это уже вступление в войну?
– Ну да, – спокойно сказал барабанщик.
– И вы так спокойны?
– А чего бояться?