Пираты Короля-Солнца
Шрифт:
— Да вы же сами должны были это сделать.
— Я вас не понимаю, господин де Линьет. Мне кажется, что мадемуазель де Бофор произвела на вас очень сильное впечатление.
— Вы очень деликатно выразились, господин де Бражелон. Я скажу сильнее, как оно есть: я влюблен в дочь Бофора!
Бражелон пожал плечами, пождал губы и опять вздохнул.
— Да, я понимаю, у меня нет шансов. Но я не стремлюсь к взаимности. Я готов обожать ее, любить ее издалека. Понимаете?
— Если вы готовы обожать ее, зачем вы ввязались в эту войну? Ваша рана давала вам возможность
— Да? Как отнеслись бы ко мне наши ребята? Меня сочли бы трусом! Или — выражусь покрепче — дезертиром. Я уже подписал контракт. Обратной дороги нет. И еще — вы знаете, что мне показалось? Дочь Бофора — где бы вы думали, она находится?
— Представления не имею. Где-нибудь в замках герцога. Может, в Ане, может, в Вандоме.
— Она здесь. Правда, она здесь.
— Вы… в своем уме? Простите, господин де Линьет, я не имею ни малейшего намерения оскорбить вас, но, видимо, рыцарские романы, которые запоем читал ваш младший братишка, отпечатались и в вашем сознании.
— Я ее видел. Рядом с герцогом.
— Рядом с герцогом было много народу.
— И среди этих людей златокудрый паж в голубом бархатном берете с белым пером. Вы видели этого пажа?
— Анри де Вандома? Видел, конечно.
— А вам он никого не напомнил?
— Самого Бофора, — сказал Рауль, мягко улыбнувшись.
— А Анжелику?
— Да, пожалуй… Анри похож на м-ль де Бофор. Но не настолько же герцог безумец!
— Почему же безумец? — спросил де Линьет.
— Взять молодую девушку на войну?
— А Орлеанская Дева?
— Это слишком, господин де Линьет!
— Да. Я увлекся. Но не будем заноситься так высоко, вспомним Фронду и фрондерских амазонок!
— М-ль де Бофор мечтала стать чем-то вроде фрондерской амазонки, когда была маленькой и когда была Фронда. Принц Конде так и называл ее когда-то: "Юная Богиня Фронды".
— Да? В самом деле? Значит, вы давно знакомы с "Юной Богиней Фронды' ?
— О, то было детство. Нет, все-таки не могу поверить, чтобы Бофор настолько обезумел.
А ведь Анжелика де Бофор приглашала своего рыцаря в это 'путешествие' , и 'Шевалье де Сен-Дени' , заметая следы, сболтнул принцессе, что готов защищать ее, но в скором времени сам уезжает в…Китай. Рауль в тот момент вспомнил, как когда-то гасконец направил его самого по ложному следу, послав Атоса вместо Лондона в Константинополь. И он, поверив Д'Артаньяну, засобирался в Турцию, даже раздобыл карты и начал брать уроки турецкого языка. Рауль не подозревал, как из одного слова 'Китай' , случайно слетевшего с его уст, фантазия Анжелики настроит целые пагоды воздушных замков в китайском стиле, как и он когда-то, наивный молокосос, интересовался 'турецким вопросом' .
— Да нет же, — сказал он, — Это абсурд. Фронда — это совсем не то. Бофор не мог бы взять девочку на такую войну. Восток!
— А что в ней такого особенного? — спросил де Линьет.
— Господин де Линьет, сейчас я не могу ответить на этот вопрос, потому что, как и вы, не дрался с мусульманами. Это было бы слишком нелепо. Вы
– 'Дон Хиль Зеленые Штаны' и 'Двенадцатая ночь' ? — спросил де Линьет.
— Да это любимая фигура Семнадцатого Века — красавица в мужском костюме, — сказал 'малыш Шевретты' , припомнив 'Записки' своей матушки, — И все же это не Анжелика де Бофор: волосы по плечи, голос хоть и звонкий, но интонации совсем не такие — не нежные, а задиристые, вид вызывающий, типа "кто против меня?" а не невинный и возвышенный, этакий ангельски-эльфийский, как у Анжелики, девушки с именем и внешностью ангела.
— Так вы полагаете, это не она? Может быть, виконт, может быть, вы правы, по всей вероятности. Вы больше с ней общались, вы старше и опытнее меня. Да вы, оказалось, в детстве еще знали дочь Бофора. Вы считаете, что Анри де Вандом — внебрачный сын адмирала?
— Ну, это уж не нашего ума дело, — уклончиво сказал Рауль, — Но малый избалованный, изнеженный, довольно самоуверенный, я сказал бы, нагловатый, с герцогом держится весьма фамильярно, что вам еще надо, де Линьет?
— Наверно, это так и есть. А я наивный дурак. Но я удивляюсь, что вы, будучи знакомы в столь юном возрасте с прелестнейшей дочерью Бофора, предпочли ей м-ль де Лавальер.
— А вы видели м-ль де Лавальер? — спросил Рауль, стараясь сохранять бесстрастный вид.
Де Линьет пожал плечами.
— Любовь зла, — вздохнул он, — Простите, я не хотел вас обидеть.
— Да вы меня и не обидели, де Линьет, — таким же равнодушным тоном сказал Рауль, но все-таки сердце его сжалось, — Я сейчас сам себе удивляюсь. О, как мы скоротали время! Скоро ужин.
Он хотел прекратить разговор на столь неприятную тему. Де Линьет почувствовал, что пора заканчивать визит, и Рауль оценил деликатность гостя.
— О, очень хорошо, — сказал Жюль де Линьет, — Пойду будить Ролана, он тут рядом помещается.
— А я вас приглашаю на пьянку. Познакомитесь со всей пиратской компанией.
— Неудобно как-то, — смутился де Линьет, — Вы же, наверно, скидываетесь, а я еще и жалованье не получал.
— Я вас приглашаю, де Линьет. И молодого де Суайекура. Насчет денег не волнуйтесь, я за вас внесу.
— Вы счастливчик, господин де Бражелон! Значит, я могу и Шарля-Анри позвать от вашего имени? — восхищенно спросил Жюль де Линьет.
— Зовите, зовите! Чем больше народу, тем лучше! И запомните: вы мне ничего не должны, виконт! Участвуя в этой гулянке наравне с вами, я доставляю удовольствие себе — а я эгоист, каких мало, вам, своему старому знакомому, Шарлю-Анри, маминому шустренькому пажу и своему знаменитому отцу — тем, что трачу деньги, черт возьми!
— А ваш батюшка не будет ругаться? — робко спросил де Линьет.
Рауль покачал головой.
— Мой батюшка, — сказал он, улыбаясь, — так и сказал: "Истратьте эти деньги, если хотите доставить мне удовольствие". Уверяю вас, это подлинные слова моего отца. А я, как послушный сын, это желание спешу выполнить.