Пираты медного века
Шрифт:
Луг был широк, десятки шагов, наверное, даже из пращи не докинуть до другого конца. Он упирался в небольшой подлесок, по левую руку стояли жилища. На квадратной тщательно сложенной из камней основе они казались более крепкими снизу, чем с крытого ветвями верха. Три больших хижины их рода.
Когда козы оказались в огороженном деревянными кольями загоне, Мегам оставила младшую сестру и направилась к жилищу своей семьи. После изнуряющей работы на поле ей хотелось отдыха в тени. К счастью, Красный глаз сейчас стоял так, что перед входом в хижину образовалась тень. Девушка, нагнувшись у входного проема, нырнула в душный полумрак.
Потянувшись к большому сосуду, стоявшему у изголовья плетеного мата, она приподняла его, налила воды в небольшую, но глубокую миску, поднесла к губам и начала пить. Теплая и уже немного затхлая, вода была неприятна на вкус, но жажду утоляла. Хорошую воду в эту пору все равно не найти.
Иногда, слушая у краснеющих углей вечернего очага разговоры старших, Мегам пыталась представить себе всё, о чем они говорят. Стену – поселение, в которое невозможно просто так попасть из-за высокой ограды (ей трудно было понять такое), его жителей, которые выносили на мену редкие и такие красивые вещи. Далекие острова, к которым раньше плавали её родичи и людей, которые живут там. Людей, которых породила не Невидимая матерь, и потому они не могли общаться с её народом иначе, как жестами. И тех, кто когда-то отверг волю Дающей Жизнь, и ушел в море.
Мужчины вернулись поздно, когда тени уже протянули свои длинные руки в направлении, противоположном морю. Мегам, закончив дневную работу, бродила босиком по усыпанному голышами берегу, то заходя в воду, то выбираясь на сушу. Она не смотрела под ноги – прекрасно зная, что все съедобные раковины здесь уже найдены, высосаны и брошены в мусорные кучи. Вместо этого, она до боли вглядывалась в небокрай, где багровел Красный Глаз, и катившиеся волны пенились белым вокруг нескольких торчавших из-под воды камней.
Так она и увидела их – ладью, которая, вынырнув из-за замыкавших бухту скал, повернула к берегу. Сердце девушки заколотилось, хотя она и ждала чего-то подобного. Сейчас она снова увидит его, и…
На правившей к берегу ладье сидело трое – двое мужчин гребли, третий держал шест, нащупывая им дно. Когда ладья вышла к прибрежной отмели, он отбросил шест, соскочил в воду, погрузившись по пояс в прибойную пену, и начал медленно тянуть ладью, постоянно оглядываясь вперед. Мегам понимала смысл его действий – сделанная из просмоленной коры, обтягивавшей каркас из ветвей, лодка была быстрой и легкой в управлении, но её обшивка оставалась хрупкой. Они долго выбирали, раня руки, крупные и острые камни из этой части берега, стараясь сделать место безопасным, но все равно следовало быть осторожным.
– Барг! – крикнула она, не сдержавшись, и один из вылезших на берег мужчин оглянулся. Он смотрел на неё несколько мгновений, пока второй мужчина не толкнул его локтем. Тогда он кивнул ей и снова повернулся к ладье, которую они осторожно разворачивали на мокром песке.
Нельзя мешать мужчинам, когда они выполняют мужскую работу – Мегам знала это, и, подавив желание подойти к ним, неподвижно стояла на месте. Море по-прежнему искрилось закатными
– Иди сюда, Мегам! – голос хлестнул её по ушам, заставил сердце подскочить, – поможешь нам нести раковины.
Она поспешила к ладье. Барг – хорошо придумал. Девушке нельзя помогать мужчинам с их работой – но носить улов она вполне может .
– Берись за корзину, оттащим её к хижинам, – проговорил Барг, вытирая рукой лоб. Он сейчас стоял перед ней почти голый, лишь на бедрах была узкая полоса из размятой кожи, скроенная в передник – и Мегам вновь почувствовала жаркую волну, пробежавшую по телу .
– Бери, – повторил Барг грубо, хотя глаза его задержались на ней дольше, чем того требовали дела, – Тхвими и Лар, заканчивайте с ладьей, мы отнесем это к кострищам.
Один из рыбаков поднял голову от лодки, которую он как раз подпирал камнем.
– Мы потом отнесем сами, Барг, давай сначала укрепим ладью. А ты, – повернулся он к Мегам, но второй юноша прервал его:
– Пусть несут, Лар, там немного. С ладьей сами управимся.
Он говорил отрывисто, но, когда он взглянул на Барга, по его губам пробежала кривая полуулыбка.
– Берись за тот край корзины, Мегам, – проговорил Барг, – поднимай и понесли.
Сейчас, пока никого вокруг не было, он сидел перед ней на пеньке, там, где кусты загораживали хижины. Внезапно его жесткость и грубость слетели, и Мегам опять увидела юношу, который был лишь на два лета старше её самой – с коротко обрезанными, торчащими во все стороны волосами и разводами соли на крепкой, смуглой груди. Барг смотрел на неё своими большими, почти черными глазами, и Мегам почувствовала тянущую, сладкую боль внизу живота.
– Лов был удачен? – спросила она, как надо было спрашивать вернувшегося из моря, но юноша лишь нетерпеливо дернул головой.
– Добыли немного раковин да две рыбины у одинокой скалы, сама видишь. Слушай, Мегам… Нам уже надо что-то решить, некоторые догадываются.
– Тхвими? – спросила Мегам, почувствовав быстрый укол страха.
– Тхвими знает, но не расскажет. А вот в Ларе я так не уверен. И в других. Никто из старших не слепой.
Девушка молчала, ожидая дальнейших слов, но Барг молча рассматривал её. Наконец, он нарушил молчание:
– У нас почти не сталось острого камня, и Герм говорит, что выменять его в Стене тоже нельзя. Значит, придется плыть на острова.
Мегам посмотрела ему в глаза.
– Ты уйдешь в море? – спросила она, чувствуя, как что-то тянет в глубине её чрева, – но там же…
– Ликшури никто не видел с прошлого лета, – прервал ей Барг, – а камень нам нужен. И не только он. Слушай, Мегам, я все решил. Отец говорил мне, как идти до острова, где много острого камня. Он ходил. И Тхвими со мной согласен. Мы поплывем туда, и я вернусь с камнем и прочим – и тогда, в белую ночь, когда меня спросят, какой награды нужно – попрошу разрешить слюб. Тхвими поднимет голос за меня, и может Лар, и…