Пираты офшорного моря
Шрифт:
Губы Игоря Шепилова плотно сжались, что должно было означать высшую степень сосредоточенности.
– Слишком далековато от трупа лежит пистолет. Я бы так сказал… У каждого свой личный опыт, но насколько я могу судить, пистолет должен был бы находиться несколько ближе к нему. А тут такое впечатление, что он пальнул себе в висок, да и отбросил ствол в сторону. Так не бывает… И еще: вокруг отверстия от пули, кроме крови, разумеется, ничего нет: ни пороховой гари, ни частичек пороха. Следовательно, выстрел произведен со значительного расстояния.
– С какого, например? – спросил прокурор.
– Более точно я могу сказать после того, как
Кузнецов сдержанно согласился, едва кивнув, а Шевцов добавил:
– Экспертиза полностью подтверждает наши предварительные выводы. Убийца почему-то нам хочет внушить, что произошло самоубийство, но в действительности дело выглядело следующим образом: Ефима Егорова кто-то или что-то очень сильно напугало. Возможно, ему позвонили по телефону, он в спешке собрался удирать, рассчитывая надежно скрыться, но в это время в подъезде его уже поджидал убийца, который попытался сымитировать самоубийство.
– Мы побывали в квартире покойного, – сказал Кузнецов. – Он не особенно утруждал себя порядком, но даже и так видно, что он очень торопился. Имеется еще кое-что: на простынях свежие следы спермы. Буквально незадолго до своего ухода он был с женщиной.
– Хм, вот оно что. Пойду погляжу, что там еще есть, – заторопился Вадим и, кивнув на прощание, пошел вверх по лестнице.
– Майор, – остановил Шевцова прокурор.
А вот это что-то новенькое. Вадим остановился и в ожидании посмотрел на Кузнецова.
– Ты удивлен, почему я здесь?
– Не особенно, у нас ведь такая работа, – серьезно ответил Вадим.
– Хочу тебя предупредить, это, разумеется, между нами.
– Конечно.
– Не знаю почему, но этим делом заинтересовалась ФСБ, отдел по борьбе с терроризмом.
– Вот даже как? – не скрыл удивления Вадим. – Совсем как-то неожиданно.
– Меня это тоже порядком озадачило. Казалось бы, с чего это? На первый взгляд обыкновенное убийство. Убит студент, которому и двадцати пяти нет. Не какой-нибудь там олигарх. Так что сам понимаешь, здесь двойная ответственность. У меня спросили, кого бы я мог порекомендовать им для совместной работы; так вот я рекомендовал тебя, так сказать, по старой дружбе. Не возражаешь?
Шевцов улыбнулся:
– Обычно прокурорам не возражают.
– Ну, вот и поладили. У тебя ведь сейчас есть в работе похожие дела?
– Да. Три похожих случая.
– Так что попробуй выжать из этого дела максимум. Ладно, иди, работы у тебя много, а меня начальство ждет.
Кивнув на прощание, Кузнецов ушел. Вадим, оставшись один, почувствовал некоторое облегчение.
Перед дверью квартиры, в которой проживал убитый, стоял сержант милиции. Ретиво распахнув перед старшим оперуполномоченным дверь, он вновь занял прежнее место.
Перешагнув порог, Шевцов оказался в небольшой комнате. Обыкновенная холостяцкая конура, где можно укрыться от тягот окружающего мира. Если покопаться в шкафу, то можно было бы отыскать пару женских вещичек, оставшихся от девушек, что находили в этой квартире недолгое пристанище.
Вот так оно и бывает: каких-то несколько часов подряд он был нужен очень многим, возможно, что был даже любим женщинами, а сейчас бездыханный лежит на кафельном полу в подъезде. Вряд ли те же самые женщины вспомнят о нем через год. Обзаведутся новыми любовниками, а прежние чувства безжалостно
В какой-то момент запах женских духов показался Шевцову невыносимым. Он подошел к окну и распахнул створку, в комнату ворвалась свежесть.
Немного полегчало.
И тут на подоконнике, за занавеской, он увидел любительскую фотографию совсем молоденькой девушки в красивой декоративной деревянной рамочке. Подняв фотографию, он глянул на обратную сторону, там было написано: «Дорогому Ефимушке от Клары». Шевцов с интересом стал рассматривать снимок. О таких девушках обычно говорят – блондинка. Но по одному ее взгляду было понятно, что она была из того «сословия», ради которого можно было пожертвовать многим, включая личное благополучие. Чего только стоили широко распахнутые темно-карие глаза в сочетании со светлым цветом волос!
Эта была единственная женская фотография в холостяцкой квартире. Надо полагать, что через эти квадратные метры прошло немало девушек, однако это не заставило Ефима швырнуть именно эту фотографию в мусорную корзину.
Подоконник был покрыт тонким слоем пыли, и только на небольшом кусочке, там, где стояла фотография, осталась короткая светло-серая полоска, свободная от налета пыли.
Надо узнать, что это за девушка. Не исключено, что после навалившихся неприятностей Егоров намеревался направиться именно к ней. Так бывает. Мечешься порой, ищешь чего-то особенного, а потом вдруг начинаешь осознавать, что путь, по которому столь долго шел, ведет в никуда. И нужно набраться мужества, чтобы пуститься в обратную дорогу. На перепутье даже на самого бесчувственного человека нисходит откровение, и он принимает решение, от которого круто меняется жизнь. Возможно, нечто подобное произошло и с Ефимом несколько часов назад, когда он взял в руки портрет некогда любимой девушки. Последнее время портрет стоял в одиночестве, почти забытый, покрываясь слоем пыли, и вот, сдунув со стекла серый налет, Ефим Егоров незадолго до своей смерти, взяв в руки портрет, принимал какое-то важное для себя решение.
Вадим интуитивно почувствовал, что истина находится где-то поблизости. Он подошел к телефону и нажал на кнопку воспроизведения последнего номера. Еще через секунду раздался встревоженный женский голос:
– Ефим, это ты? Почему ты не отвечаешь, я тебе звонила…
Душу покоробило, как если бы кто-то прошелся по ней грубой наждачной бумагой. Шевцов невольно поежился: не самое подходящее время, чтобы говорить правду.
– Это Клара? – спросил Шевцов наудачу.
– Да, это я, – прозвучал в ответ взволнованный и одновременно удивленный голос. – Это не Ефим?
– Нет.
– А с кем я говорю? – Ее беспокойство усиливалось.
– Это майор Шевцов из уголовного розыска…
– А в чем дело?
– Вы были знакомы с гражданином Ефимом Викторовичем Егоровым?
Шевцов ненавидел себя за казенные интонации, но они прорывались в его голосе всякий раз, когда он сообщал трагическую новость.
– Что значит была? Неужели…
Вадим ожидал невольного вскрика, повышенного тона, готов был к тому, что Клара попросит его вновь задать вопрос, но никак не был готов к подобному тихому возгласу.