Пираты с озера Меларен
Шрифт:
Георг никогда прежде не видел купающихся девчонок. Его взгляд, точно зачарованный, приковался на секунду к самой рослой толстушке… Но тут он снова отвернулся. Он не мог, не осмеливался снова высунуть голову из-за ствола и мечтал только как можно скорее очутиться подальше отсюда, на борту яхты «Роза ветров», и плыть в бурю и дождь…
— Гадкие мальчишки! — внезапно закричали девчонки и весело завизжали.
Дрожь прошла по телу Георга, и он помчался сломя голову. Свисающие, покрытые острыми колючками ветви хлестали его в лицо. Оступившись, он угодил ногой
Фабиан и Эрик появились лишь долгое время спустя. Они и не думали отступать и дерзко проторчали под самым носом у девчонок, которые вынуждены были смириться с их присутствием. Карие глаза Эрика лукаво поблескивали, он словно бы повзрослел, и сердце Георга, с тревогой наблюдавшего за младшим братом, дрогнуло. Фабиан держался высокомерно и развязно.
Георг с тайной завистью слушал пересыпанный крепкими словечками рассказ Фабиана о девчонках и изо всех сил старался казаться равнодушным.
— Подумаешь, девчонки! Чего они смыслят! — пробормотал он и столкнул шлюпку в воду.
Лодка, в которой плыли девочки, направлялась к городу…
Дул слабый прохладный ветерок, двенадцать метров в секунду. Мальчики подняли паруса. Георг сидел на руле и смотрел невидящими глазами на «Розу ветров». Он тихо вздыхал, и его отсутствующий взгляд скользил вдоль рядов канатов, не замечая, закреплены ли как следует их концы. Он не стал просить Эрика надраить палубу, хотя она была истоптана ботинками Фабиана и испачкана пятнами плавящейся от жары смолы. Как давно они плывут под парусами в этих пустынных водах! Сколько времени они не разговаривали с людьми и как они одиноки!
Георг посмотрел на свой потрепанный будничный пиджачок и подумал о праздничных костюмчиках, развешанных в шкафу, которые он одевал по воскресеньям. Он вспомнил Кристин, которая появлялась каждое утро в строгом платье с белым, обтягивающим ее корсажем. Ах, Кристин, Кристин. Если б только не твои безобразные зубы…
Внезапно Георга охватила острая тоска. Ему страстно захотелось пройтись по городской улице, увидеть газеты, вывески, магазины… повстречать девочек в светлых полотняных платьицах… встретить ту толстушку.
Его взгляд упал на высокую красную колокольню, показавшуюся над поросшим дубняком мысом на севере.
— Слушайте, а не прогуляться ли нам немного по городу? — весело предложил он. И собственный голос показался ему каким-то незнакомым и странным. — Не плохо бы поразвлечься!
Мальчики тотчас согласились. Пришвартовав шлюпку в тени дубняка, они помчались по прибрежному, с невысокими стогами сена лугу, потом по выгону, где лениво паслись таращившие на них глаза коровы, и остановились на краю поросшей цветами канавы, у самой изгороди.
За длинными рядами грядок хрена и молодыми саженцами невысоких веселых сосенок лежал погруженный в послеобеденный сон город с веселыми стайками белых и желтых домиков, с купой рослых кудрявых деревьев вокруг церкви.
— Вместе нам
Первым их покинул Фабиан. Он шел, беззаботно посвистывая, небрежно засунув руки в карманы. Вид у него, надо прямо сказать, был неважнецкий. Драные брюки, грязная фуфайка…
Как только его длинная фигура скрылась за углом красной колокольни, отправился в путь Георг.
— Жди, когда я скроюсь из виду, потом иди, но только другой дорогой, — наказывал он Эрику. Тот, при мысли о том, что останется один, дрожал от страха.
— Но ты ведь вернешься, — кричал он вслед Георгу, глотая слезы, — обязательно вернешься?
Георг прошел мимо угла, за которым исчез Фабиан, свернул на узкую, мощенную булыжником улочку, застроенную красными домиками-лавками, и лицом к лицу встретился с полицейским. Да-да, это был он, полицейский, в белых брюках, такой же толстый и важный, как Блум у них дома, и с такой же саблей, блестевшей на солнце.
Сунув руки в карманы и весело насвистывая — ну точь-в-точь Фабиан, — Георг с самым независимым видом задал полицейскому, как ему казалось, хитрый-прехитрый вопрос: где здесь в городе, собственно говоря, живет бургомистр. Получив ответ, он вышел на рыночную площадь, большую и всю загроможденную крестьянскими повозками, — был базарный день. Деревянная ратуша с черной башенкой наверху и с бургомистровым крыльцом точь-в-точь походила на дом его дяди.
«Интересно, удалось Никке удрать или нет?» — подумал Георг. Это был один из многих вопросов, на которые он навряд ли получил бы сейчас ответ, и потому постарался не думать о них.
Прямо через площадь проходила большая торговая улица со множеством магазинов, и Георг двинулся по ней. Он с интересом присматривался к встречным людям, ему казалось, что он совершенно другой и совсем непохож на них. И они даже не подозревали, кто он… Если б они знали, если б только они знали! И как хотелось ему снова стать одним из них!
Георг поискал глазами скамейку, чтобы посидеть и всласть поглядеть на людей. Скамейку он нашел на углу, возле парка, сел…
В своей грязной матроске появился Эрик. Страх застыл на его лице. Он сделал движение, чтобы кинуться к Георгу, но наткнулся на его суровый взгляд и, запнувшись, прошел прямо, с опаской глядя в лицо каждому встречному.
Рядом с Георгом на скамейку села девочка. Георг тайком покосился на нее: чуть тронутое веснушками лицо, светлые волосы, на голове большая голубая шляпа. Девочка показалась ему почти такой же красивой, как та, что он видел в воде. И он почувствовал неудержимое желание рассказать ей все-все, напугать ее как следует своими приключениями. Тогда она прижмется к нему и тихонько заплачет, а он гордо поднимется со скамейки и отдаст себя в руки толстого полицейского: «Вот он, я! Я — Георг Шален, арестуйте меня! Я и не думаю бежать».