Пираты Скарры. Возвращение богини
Шрифт:
– Слушай, Мик, а куда твоя мать собралась направить боевой флот? А то тут такие дикие предположения бродят, что я уж и не знаю…
Мик почесал щетину на подбородке, задумчиво глядя в каменную стену.
– А вот отсюда поподробнее, – попросил он. – Самое интересное, ты, оказывается, так и не рассказал.
– А чего тут подробнее?! – пожал плечами Малыш. – В бухте Надежды, это там, – ткнул он в одну из стен. – Собирается флот. Все поговаривают, что придётся от кого-то отбиваться. Что идёт какой-то неведомый враг. В общем, много чего болтают. Вот я и хотел узнать. Не Наровин ли случаем идёт? И не пора ли нам тогда дальше делать ноги?
– Я знаю не
– Понял, Мик, – серьёзно кивнул Малыш, а в следующий миг поднялся. – Всё, мне правда пора. Надо бежать.
***
От кабака супруги отправились в сторону, указанную Байтарасом. Правда, найти бухту Надежды так сразу не вышло. Пришлось трижды спрашивать дорогу. Благо уже вечерело, дневной зной спал, и на улицах стало заметно больше народа.
В поведении людей ничего не изменилось. Практически каждый с первого взгляда узнавал Мика, отчего внимание к нему оказалось повышенное. Радовало одно – никто не пытался лезть с разговорами. Все лишь смотрели во все глаза, а самые бесцеремонные тыкали пальцами.
Наконец, свободные моряки подошли к большим деревянным воротам, которые остались распахнуты. Возле входа в город находилась пустовавшая караульная будка. Сразу за воротами начинался лес, в который уводила широкая, вытоптанная тысячами ног, тропа.
– Мать их каракатица! – усмехнулась Кайра. – Зачем здесь вообще ворота и будка караульного, если всё распахнуто настежь?! Осьминоги трюмные! Воблы сушёные!
Кайра ещё несколько минут шла и ругалась на тех, кто бросил ворота города распахнутыми и без охраны. Ругалась, пока не увидела белку, сбежавшую по стволу дерева, а потом нагло и дерзко перегородившую дорогу пиратке. Белка стала на задние лапки, поглядела на девушку с таким выражением, будто хотела спросить: «Где моя еда?!». Видимо, люди в этом месте любили белок, подкармливали их, поэтому никакого испуга в глазах и действиях зверька не наблюдалось.
– Что это за тварь?! – замерла Кайра.
В первый момент Мик подумал, что жена шутила. Поэтому и сказал:
– Ядовитое чудище. Один укус или порез гарантирует смерть. Противоядия нет.
– Что нам делать, Мик? – дочь Фаранда не сводила глаз со зверя, сидевшего перед ней.
Брат Удачи отчётливо расслышал в голосе супруги страх, вперемешку с решительностью. Тут-то и понял, что жена не шутила, когда спрашивала о животном. Как это ни удивительно, она действительно никогда не видела белку. Впрочем, это нельзя даже назвать удивительным. Она выросла на корабле. Она всю жизнь прожила на корабле. На берег сходила лишь по необходимости, и большую часть этого времени проводила в городах. А в тех книгах, которые ей довелось читать, ничего о белках не говорилось.
– Если эта тварь бросится, то предлагаю бежать … – начала дочь Фаранда, но закончить не успела.
Мика скрутило от хохота. Он опёрся на колени, не в силах сдерживаться. Хохотал так, что задыхался. Из глаз брызнули слёзы. Он вообще с трудом удерживался, чтобы не упасть – ещё никогда-никогда и никто его так сильно не смешил.
Белка от такой непонятной ерунды, как смеющийся до слёз легендарный пиратский капитан, да ещё и сын Удачи, поспешила ретироваться обратно на дерево.
В первый миг Кайра ничего не поняла. Белка убежала, муж едва не падал на землю от хохота. Затем начала кое-что подозревать.
– Ты чего хохочешь, кальмар сушёный?! –
Мика эти вопросы ещё больше рассмешили. Он не мог остановиться. Под рёбрами заболело. Воздуха начало не хватать. Колени так и желали подогнуться.
– Да чего ты ржёшь, треска тебя сожри! – Кайра ещё раз пихнула мужа в бок, отчего тот пошатнулся и чуть не шмякнулся. – Я тебе рыба-клоун, что ли?!
– Белка! – наконец, сумел выдавить Мик. – Белка – ядовитое чудище…
Больше он говорить не мог, его снова скрутило от хохота. Лицо раскраснелось, слёзы текли, дыхание спирало. Живот болел, будто в него ногой ударили. Под рёбра кто-то воткнул кортик. Однако Брат Удачи не мог остановиться, смеялся до такой степени, что с трудом стоял на ногах.
Кайра насупилась, отвернулась. Сложив руки на груди, уставилась в противоположную от мужа сторону – в дерево. Там, среди листвы, она вновь увидела ту самую белку. Животное сидело на ветке и что-то спешно поедало, быстро-быстро проворачивая предмет в лапках.
Мика, наконец, начало отпускать. Он уже попросту не мог смеяться. Смахнув слёзы, сумел распрямиться. Тут же встретился взглядом с супругой, его опять накрыло.
– Тысяча тупых акул! Я убью тебя, если ты не прекратишь надо мной насмехаться! – прошипела пиратка, над которой никогда и никто безнаказанно не смеялся.
– Прости, прости! – выставил Мик руку в останавливающем жесте.
Он распрямился и старался не глядеть на жену, чтобы вновь не захохотать.
– Просто… белка…
– Она не опасна. Это я уже поняла, кошку мне в пятки! Зачем же ты, плавник вонючей рыбы, сказал мне, что она ядовитая?! – дочь Фаранда упёрла руки в бока.
– Пойдём, – Мик взял жену под руку и повёл к бухте Надежды.
Стараясь не смеяться, объяснил, кто такие белки, и чем они безопасны. Впрочем, всё это Кайра и так уже поняла.
– Тысяча горбатых моллюсков, почему я раньше о них ничего не слышала?! – задала она риторический вопрос.
Мику, на самом деле, тоже это было интересно. Впервые в жизни он встретил человека, который понятия не имел о белках. И этим человеком оказалась его жена, которую он знал фактически с самого детства.
Конечно, она ещё пару раз ему пригрозила самыми страшными морскими карами, вплоть до казни кожей рыбы-удава 13 .
Они шагали по широкой утоптанной тропинке через лес с разлапистыми деревьями, откуда свисали большие овальные листья. Из чащи иногда доносился крик птиц, шорохи. Однако в целом всё выглядело мирно и спокойно. Наверняка так оно в этих землях и было, иначе бы открытыми городские ворота никто не бросил.
13
Рыба-удав – глубоководная большая безчешуйчатая рыба с особо толстой и прочной кожей. Большинство зоологов даже относят её к змеям, а не рыбам. Однако единого мнения нет. Для человека рыба-удав не опасна. Однако эту рыбу применяют для самой страшной морской казни. Связанного моряка оборачивают в кожу рыбы-удава, и оставляют на солнце. Кожа рыбы-удава под действием солнечных лучей медленно ссыхается. Из-за собственной крепости она не рвётся, отчего человека медленно-медленно сдавливает, ломая кости. В итоге, приговорённый к казни умирает либо от боли, либо задыхается. Данная казнь применяется даже на пиратских кораблях в редких и исключительных случаях – обычно к предателям и бунтовщикам.