Пираты Тагоры
Шрифт:
Васку Саад, оскальзываясь на покатой палубе, сдвинул дверь в командирскую каюту. Контр-адмирал лежал в кресле, грязно-белое лицо его было запрокинуто, красная аварийная лампа отражалась в белке единственного глаза. Правая бакенбарда подмокла кровью. На подбородке алела свежая ссадина. Похоже, старик сначала приложился аристократической физиономией о шкафчик, а потом уж свалился в кресло. Других повреждений не наблюдалось. И если старика не хватил удар, оставался шанс вытащить его на берег.
Саад наугад отыскал запястье Алу Вуула. Пульс почти не прощупывался, но он был. Агент подхватил грузное тело под мышки, рывком вынул из кресла. Гулкий удар сотряс «Скорпену».
Саад попытался взвалить тяжелое тело Вуула на плечо, но сообразил, что так он контуженого моряка из плавучей могилы не вытащит. Крен на корму все увеличивался. Тогда Васку Саад снова ухватил контр-адмирала и выволок в коридор. Рябило темную в масляных пятнах воду, красные блики делали ее похожей на кровь. Агент раскорячился в тесном проходе, словно краб, и начал карабкаться в носовые отсеки с бесчувственным командиром лодки на буксире. Он хорошо понимал: это бесполезно, радионуклиды, что беспрепятственно расползаются по отсекам обреченного корабля, убьют контр-адмирала уже через несколько часов. Даже если его удастся доставить на сушу.
«Ну нет, – сказал себе Васку Саад, – это ты врешь… Если вытащить старика на берег и вкатить лошадиную дозу радиофага, к утру в организме контр-адмирала не останется и следов лучевого поражения…»
Саад уже миновал центральный пост, переступая через трупы вахтенных, убитых взрывом первой торпеды, через обломки щита управления, пригибаясь под искореженными трубами воздуховода, когда снаружи раздался дробный грохот и что-то звонко застучало по палубному настилу.
«Зенитка! – удивился агент Отдела «М». – Кто-то еще жив и продолжает драться… Это он напрасно, островитяне могут обидеться…»
Одной рукой вцепившись в воротник контр-адмиральского кителя, другой – перебирая перекладины вертикального трапа, ведущего в надстройку, Саад втащил безвольное тело Вуула в ходовую рубку. Прислонил к зафиксированному штурвалу, выглянул наружу.
«Тигровая Скорпена» торчала над взбаламученной поверхностью моря под косым углом. До берега оставалось не более полукабельтова, но это были скалы, кариесными клыками торчащие прямо из беснующейся воды. Ледяной ветер срывал клочья грязно-серой пены с верхушек волн. Небо взрывалось зарядами снежной крупки.
Позади раздавалось: «дуду-дуду-ду-ду-ду», и полузатопленная лодка вздрагивала, словно терзаемая слепнями лошадь.
Саад посмотрел назад, на вздыбленный палубный настил, и увидел мичмана Маара, скорчившегося за броневым щитом зенитного пулемета. Заскорузлые от крови волосы торчали из-под неумело намотанного бинта. Бушлат был распорот и держался лишь на честном слове. Маар цеплялся за гашетку, и плечи его тряслись. Звонкий грохот перекрывал рев штормового моря и крики крысланов, пикирующих над гребнями.
Агент уставился поверх волн и с трудом различил призрачный силуэт белой субмарины, которая шла встречным курсом. Вернее всего – атаковала огрызающегося противника. Непонятно, на что рассчитывал мичман. Скорее всего – ни на что он не рассчитывал. Он просто дрался с врагом, пока у него оставались патроны.
Массаракш! А этого как вытаскивать?
Васку Саад оглянулся на контр-адмирала. Голова старика елозила подбородком по груди в такт боковым ударам волн. Жив ли еще, Одноглазый? Некогда проверять.
Агент перемахнул через ограждение
– Маар! Очнись! – заорал агент. – Надо уходить! Спасать командира! Ты меня слышишь, Маар?!
– Аппараты… – прохрипел мичман разбитыми губами. – Товсь… На циркуляции… веером… Огонь…
Саад ослабил хватку, и Маар вырвался. Вновь вцепился в рукояти гашетки. Зенитный пулемет загрохотал, пожирая патронную ленту и выплевывая гильзы. Агент, балансируя на вздрагивающей палубе, пробрался обратно к надстройке.
Все равно двоих спасти он не смог бы. И с одним-то непонятно, как выкарабкиваться на обрывистый берег…
Саад уже взялся за ограждение рубки, когда в истерзанный корпус «Тигровой Скорпены» вонзилась еще одна белая сигара.
Глава четвертая
«Понять означает упростить». Такую максиму Птицелов встретил в трактате пандейского мыслителя позапрошлого века Ази Шаала, прославившегося теорией множественности обитаемых флокенов. Ученые Отдела «М» считали Шаала чуть ли не основоположником науки о грязевиках и часто цитировали его трактаты в своих секретных докладах. Когда пришло время, ознакомился с шедеврами и Птицелов. Учение оставило его равнодушным. Птицелов предпочитал конкретику в текстах, а Шаал часто растекался мыслью да и отстаивал космогонию, признанную устаревшей не только в Отделе, но и в Академии наук, которая покуда сама не избавилась от ложной теории Ф-мира. Однако кое-какие интересные умозаключения в трактатах попадались, и Птицелов делал для себя выписки.
«Понять означает упростить». Птицелов был согласен с этой максимой. Мир многообразнее и сложнее любых теорий, но, к сожалению, наш разум слишком убог для того, чтобы вместить его целиком, и «упрощенчества» не избежать. И все бы ничего, с таким положением вещей вполне можно мириться, но только не в ситуации, когда от понимания зависят жизни людей.
Возьмем, к примеру, грязевиков. Они явились в Мир тайно. Они внедряются в спецслужбы, в армию и пытаются влиять на политику. Они поддерживают одни партии и вредят другим. Чем они руководствуются в своем выборе? На какие уловки готовы еще пойти? Что в их действиях тактика, а что стратегия? Где проходит черта, через которую грязевики не переступят ни при каких обстоятельствах? Существует ли в принципе такая черта? Вопросы, вопросы… И на них нужно получить четкий и однозначный ответ. Теории, гипотезы, допущения и модели здесь не проходят, ибо ошибки обойдутся очень дорого.
Напрашивающееся решение – похитить Мака Сима, нашего «официального» грязевика. И выбить из него правду. Что бы он ни рассказал, все пойдет в дело. Даже его молчание пойдет в дело. Но Птицелов прекрасно понимал, что такой план нереален. Захватить Мака Сима без массированной поддержки на всех уровнях не получится, будь ты хоть трижды ветеран или трижды начальник сектора «Оперативного реагирования» Отдела «М». Для начала хотя бы надо знать его маршруты, но даже этого при всех расширившихся возможностях Птицелов установить не смог – информация, тридцать три раза массаракш, была закрыта даже для Отдела. Возможно, ею располагал Оллу Фешт, но и он не спешил делиться сведениями с бывшим подчиненным. Да и вряд ли он одобрит такой план – слишком рискованно: провал выльется в массовые отставки, если не в массовые расстрелы.