Пираты Тагоры
Шрифт:
Редкие многорукие обезьяны, которым удалось вырваться из окружения мокриц в человеческом обличии, проносились, улюлюкая, в кронах. Напасть на «аспидов» и Птицелова мутанты не смели. Многие обезьяны были ранены, и сил у них хватало лишь на то, чтобы грозить кулаком и скалить зубы, зависнув на высоких ветвях.
Добравшись до места падения вертолета, Птицелов обнаружил, что мокрицы тоже не теряют время даром. С противоположного берега в воду заходили четверо дэков и два тяжеловооруженных десантника. Пилоты пытались выбраться на покореженный фюзеляж, но после катастрофы
– Огонь! – гаркнул Птицелов, прижимая приклад карабина к плечу.
Раньше ему не приходилось стрелять в людей. В разную мутировавшую дрянь – да, а в людей – нет. Но в тот момент Птицелова не посетило ни малейшее сомнение. Он даже удивился своему спокойствию и собранности. Как будто целишься не в людей, а в… мокриц!
Загрохотали автоматы «аспидов». Залязгал, точно зубами, потрепанный карабин в руках Птицелова. Вода в лимане окрасилась в бурый цвет.
– Роод, обходи справа! – крикнул Хаан, выпрыгивая из зарослей.
Следопыт со всего маху бросился в воду, пошел, не прекращая стрелять короткими очередями, к вертолету. Птицелов кинулся за ним.
Мятежники Туску в первые несколько секунд смешались, и Птицелов подумал было, что это сражение закончится, не успев начаться. Но почти в тот же миг один из десантников выстрелил из гранатомета. Между следопытом и Птицеловом вздыбился столп воды, облако брызг окатило каждого теплым душем. Птицелов упал на спину, вода хлынула в рот, нос и уши. Что случилось с Хааном, он видеть не мог. Но пули хлестали по воде слева и справа.
Птицелов нащупал в поднявшейся мути карабин, отплыл на несколько метров в сторону. Поднялся рывком и принялся стрелять в сторону дэков. Надежная, неубиваемая железка – карабин имперского производства – заперхала свинцом, пустив в расход остаток из магазина.
– Не стреляйте! – взмолился пилот и упал, по шею уйдя в воду.
Его товарищ лежал, привалившись к кабине. Скорее всего, он был мертв. Случайная пуля. Сам Птицелов лишь мимоходом отметил этот факт. На мелкой волне болтался термос, из-за которого все и началось. Птицелов схватил его, встряхнул. Внутри заскребла когтистыми лапками мокрица. Попалась!
И сейчас же Птицелов увидел Хаана. Следопыт смотрел на него из воды, широко распахнув глаза. Вода рядом с ним была густой и яркой, как молодое вино. И клубились в этом вине какие-то мелкие, точно хлебные крошки, ошметки.
Птицелов сунул термос за пазуху. Глянул дикими глазами на уцелевшего пилота. Тот стоял среди трупов, держа руки поднятыми. Он не знал, что делать.
– Пойдем со мной, если хочешь жить! – выкрикнул Птицелов и отвернулся.
Нужно было выбираться из этой кровавой бани. Он попытался на ходу перезарядить карабин, но пальцы дрожали так, что полный магазин отправился в воду.
– Эксперт! Тук! – Над кустами показалась голова Роода. – Слышите? Пора линять отсюда, мужики!
И тут снова грянуло.
Стреляли со стороны джунглей из автоматов и карабинов. Пули подняли на воде крупную зыбь. Птицелов кинулся в обратную сторону, надеясь спрятаться за вертолетом. Он несколько раз падал, глотал воду, в которой
Снова фыркнула граната. На сей раз заряд угодил в один из двигателей. Взрыв подбросил вертолет над водой. Перевернувшись, пылающий остов снова рухнул в лиман. Птицелов в этот момент подобрался к противоположному берегу. Волна, поднятая упавшим вертолетом, ударила его в спину, выбросила на песчаную косу, как того чучуни-рыбака из поэмы Отула Сладкоголосого…
Птицелов проверил, на месте ли заветный термос.
Термос был за пазухой. И внутри истово скреблась очень коварная и очень неприятная тварь.
Поднялся, стараясь не обращать внимания на свист пуль, что время от времени проносились ближе некуда. Побежал, шатаясь от усталости, увязая в мокром песке и хлюпая водой в ботинках.
Прошел напролом полосу колючих кустарников и оказался под деревьями. Побежал дальше, не жалея жил и костей. По широкой петле – на север. Прочь из «Южного парка». Туда, где в условленном месте его должен был ждать Туус.
Птицелов выскочил на залитую светом прогалину. Под длинными, свисающими до земли ветвями плакучих деревьев в сумрачной тени стоял предмет, который Птицелов ожидал увидеть в кризис-зоне меньше всего.
От неожиданности Птицелов споткнулся и перешел на шаг. Тяжело дыша и прижимая ладонь к левому боку, протиснулся под ветви.
Штуковина походила на металлический, отполированный до зеркальности гроб. Птицелов в первый миг и подумал, что видит гроб. Вблизи, конечно, выяснилось, что это контейнер с люком на торцевой стороне. К противоположной стороне контейнера крепились обрезки парашютных строп.
Наверное, военные потеряли. От какого-нибудь вертолета отвалилось, мало ли…
Птицелов мотнул головой, прошипел: «Массаракш!» – и собрался было припустить дальше, когда вдруг увидел меленькую надпись на верхней стороне.
«Лабораторный модуль».
И еще дальше странный рисунок – то ли герб, то ли эмблема, и поперек него еще одна надпись: «Тасмания».
Птицелов никогда бы не спутал эти крючковатые символы с буквами любого из языков Мира. Это были иероглифы грязевиков!
А ведь он убедил себя, что грязевики не имеют отношения к бунту заключенных спецлагеря 1081. Выходит, дело еще сложнее, чем он мог себе вообразить. В течение долгого дня у него появились данные, много данных, но пока он не мог сопоставить их, найти взаимосвязь. Вот бы запереться в своем кабинете, придвинуть к себе бумагу, ручку, карандаши и поработать нормально!.. Но до кабинета еще нужно добраться. До кабинета – попробуй доберись!