Пираты в Сомали. Повстанец
Шрифт:
Ускорив шаг, мы быстро спустились вниз и осмотрели бывших соратников. Ими оказались раненые из нашего отряда: трое моих и ещё пятеро из других десятков. Каждый получил по пуле или осколку. Все оказались мертвы. Должно быть, раненые добрались до оставленного имущества, откопали его и остановились тут же, спокойно ожидая нас. В тайнике хранились и консервы, и запасное оружие с боеприпасами, и вода.
Скорее всего, их обнаружили с воздуха, когда искали повстанцев, разбежавшихся после сражения у базы. Бой тут всё же был, о чём свидетельствовали разбросанные везде гильзы. Но
Весь тайник оказался разорён. Нам достались только жалкие остатки и — в качестве довеска — трупы бывших соратников. Переглянувшись друг с другом, мы начали оттаскивать тела в сторону воронок и забрасывать их камнями. Камни укрыли под собой мёртвых и, сотворив над ними молитву, я завещал их души змееголовому.
Сомалийские солдаты, а это конечно были они, взяли из тайника всё самое ценное. Нам досталось немного консервов, что не понравились им по виду или вкусу, вода и совсем немного боеприпасов. Оружие они тоже почти всё забрали. Остались лишь патроны к винтовке Мосина и СКС, да к старым автоматам два цинка, которые они не нашли. Винтовка валялась тут же с разбитым прикладом и свинченным с неё оптическим прицелом.
Обыскав всё поле боя тщательнейшим образом, мы прихватили лишь воду в железной канистре. Вероятно, её принесли раненые.
— Пойдём, ещё место приземления вертолёта посмотрим, — предложил я Мхаре. — Может, чего найдём.
Мхара согласился, и вот мы у цели. Походив по неровной площадке, где приземлялся вертолёт, я уткнулся взглядом в прицел от винтовки. Видимо, когда грузились, его за ненадобностью отшвырнули в сторону. Подхватив его, поднёс к глазам. Оптика оказалась исправной. Хорошо. Но сдаётся, что наглые сомалийцы на этом не остановились, нахапав всего и много, они могли избавиться от лишнего или ненужного.
Побродив ещё кругами, я нашёл выброшенный пистолет-пулемёт Дегтярёва и целый цинк патронов к нему. Теперь у нас оказалось по два автомата, у Мхары ППШ и АК, а у меня ППД и АК. Забрав всё и уложив в мешки, мы ушли. Ночевать рядом с кладбищем погибших товарищей как-то не хотелось, и вечером мы двинулись дальше. Шли до глубокой ночи и только тогда решились остановиться на привал.
И вновь ночь накрыла нас своим покрывалом, и снова пара консервов и несколько глотков воды, а потом крепкий сон по очереди. Львиный рык неожиданно разнёсся над предгорьем, и я вздрогнул. Опять в моё дежурство какие-то приключения. Львов я не любил. Эти огромные косматые звери, живущие большим прайдом, не нравились мне.
Во-первых, они были мощными и опасными, во-вторых, эксплуатировали женский труд львиц, в-третьих, обитали почти везде и очень любили человеческое мясо. Не то, что безобидные змеи. Так, укусят между делом и оставят в покое. И змееголовый о том же мне говорил.
Раскатистый рык снова огласил окрестности и затих вдали. Можно было дать очередь из автомата и отогнать наглых зверей. Пожалуй, нет, случай с вертолётом заставил лишний раз сидеть тихо и не обращать на себя внимание. Раненые каким-то образом обнаружили себя, за что и поплатились.
Глава 11 Караван
Утром
Не оставляя за собой никаких следов, мы шагали весь день до самой ночи. Саванна, по которой мы шли, жила своей жизнью, но, кроме привычных животных и птиц, мы больше никого не встретили. Переночевав, снова отправились в путь, ориентируясь по памяти и звёздам. Останавливались мы и на дневной отдых, укрывшись от палящего солнца в тени какой-нибудь африканской акации. Так однообразно прошли два дня. Между тем еды становилось всё меньше и меньше, а животных хоть и стало больше, но охотники из нас были так себе.
Однажды мы подстрелили абиссинского зайца, которого и разделывать-то толком не пришлось, так его разорвало пулей. Зажаренный заяц оказался хорош и вкусен даже без соли, но больше ничего подходящего пока не попадалось. Шли мы сначала не по дороге, хотя саванна не скрывала ни звериных троп, ни караванных путей, что проходили через неё. Их мы и искали когда, наконец, на второй день пути наткнулись на караванный путь. Идти сразу стало намного легче, и это оказалось самым правильным решением.
На следующий день нам встретился караван верблюдов. Первым еле видимые чёрные точки на линии горизонта заметил я.
— Стой, садись! — скомандовал я.
Мхара, как вышколенный слуга, бухнулся на землю. Покопавшись в кармане длинных шорт, доходивших до колена, я вынул оттуда оптику от винтовки и, сощурив левый глаз, уставился в прицел словно в подзорную трубу.
Оптика послушно приблизила идущую нам навстречу вереницу верблюдов. Караван оказался большим, и разглядеть его не составило труда. Степенно шагали верблюды, рядом мелко трусили ослы, чуть поодаль двигалась небольшая отара овец, очевидно для прокорма каравана. Машин поблизости видно не было, всё по старинке, как сто, двести или пятьсот лет назад.
— Караван! — поставил я в известность своего спутника. — Большой караван.
— Наше селение далеко, очень далеко, Мамба. Мы не дойдём до него сами, — неизвестно зачем решил меня проинформировать Мхара.
— Я знаю, — огрызнулся я. — Мы сейчас вообще находимся на территории Эфиопии, в провинции Огаден. Мы здесь чужие, если ты это забыл. А до нашего селения десять дней пути! Конечно, мы не сможем пройти всю дорогу пешком и одни. Но караван идёт нам навстречу, это значит, что идёт он в противоположную от нужной нам сторону. Понимаешь?
— Ты думаешь, что мы снова повстречаемся с барристами?
— Возможно, а возможно, что и нет. Не думаю, что такой крупный караван направляется именно в сторону той базы. Скорее всего, это обычные торговцы едут по своим делам.
— Мне всё равно. Давай к ним прибьёмся, Мамба, — умоляюще уставился на меня Мхара.
— Давай, только как быть с нашими «калашами»? Они торчат, как жирафы в саванне!
— Так давай их спрячем!
— Куда?
— Ммм, закопаем вон под тем деревом.