Пираты. Тетралогия

Пронин Игорь Евгеньевич

— Я не знать, откуда! — Бартоломеу и правда выглядел удивленным. — Это не наш.

— Конечно, не ваш! Потому что он уже наш! — передразнила я его. — Все, заканчиваем! И не вздумайте стрелять в шлюпки с неграми — вернусь и потоплю!

— Это мое золото!

Все время молчавший португалец, невысокий и смуглый, пошел ко мне. Он весь дрожал от страха и злости, но остановиться не мог. По-английски он говорил в совершенстве.

— Фариа! — зло буркнул Бартоломеу. — Конечно, это Фариа!

— Я добыл его сам! Оно только мое!

—

Да где же ваше, дон? — мне стало забавно, но на всякий случай я вытащила пистолет. — Оно уже мое, разве не видите?

— Я всем рисковал! — при виде пистолета португалец остановился, но не смирился. — Я один, один вошел в дом раджи! Я был там первым, я это нашел, и это мое!

Его товарищи выглядели смущенными. Ничего удивительного — целая шкатулка! Это не колечко на память припрятать от товарищей, хотя пираты и за колечко могут лишить и доли, и головы. Может быть, он и вошел в какой-то дом какого-то раджи первым, но плыли к этому дому через половину мира они все вместе. Ненавижу таких людей.

— А ты грабишь ради забавы! — вдруг закричал Фариа. — Тебе даже не нужно это все! Ты, дрянь, приходишь и берешь то, что тебе не принадлежит, только чтобы развлечься! Хотел бы я видеть, как ты однажды запляшешь на веревке! Грязная воровка!

Что ж, желающих увидеть меня на веревке, смею надеяться, на земле немало. И я их прекрасно понимаю. Но вот оскорблять меня… Это неправильно. Тем более, когда это делает человек, к которому я сама не испытываю ни малейшего уважения. Но, как говорил покойный папа, «Не прикончила человека сразу — дай ему шанс!».

— Ну хорошо, можешь забрать свое золото. Только учти: тебе придется покинуть корабль. Ты больше не член команды.

Он оглянулся на капитана, и тот плюнул в его сторону. Тогда Фариа повернулся к шлюпкам с неграми.

— Подождите! — хрипло крикнул он. — Я вам заплачу! Ты, в самом деле, отдашь мне золото и оставишь здесь?

— В самом деле, — подтвердила я. — Бери.

Он поднялся на трап, подошел, нагнулся и хотел было поднять шкатулку, но я поставила на нее сапог.

— Нет, шкатулка мне чем-то нравится. Вместительная такая, красивая… Я в ней буду держать веера, или пистолеты, или сушеные головы врагов — что-нибудь такое, — Фариа смотрел на меня, ничего не понимая. — Я серьезно: шкатулку не отдам. А золото бери.

Он опустился на колени и стал быстро, жадно распихивать украшения по карманам. Не прошло и минуты, как шкатулка полностью опустела. Он даже и не подумал что-нибудь подарить мне, такой доброй и щедрой! Я посмотрела на его товарищей. Все отвернулись, и только Бартоломеу, то бледнея, то багровея, шептал какие-то проклятия. Чем-то мне нравился этот толстяк. А вот Фариа не нравился совсем.

С некоторым трудом поднявшись с колен, он заискивающе посмотрел на меня и снял шляпу.

— Разрешите откланяться?

— Да, ступай к земле, — я захлопнула ногой шкатулку, встала на нее и сильно пнула дурака в грудь. Взмахнув руками,

он без крика упал в воду и тут же пошел на дно. — Карманы он набивает быстро. Теперь посмотрим, сможет ли еще быстрее их очищать. Если выплывет — делайте с ним, что хотите, капитан Диаш.

Мы минут пять смотрели на воду, но Фариа, конечно, не появился. Слишком много у него было карманов. А вот высыпал бы все за пазуху и остался бы жив.

— А я бы в шляпу все сложил, — будто читая мои мысли, прошептал стоявший рядом Роб. Я удивленно посмотрела на него.

— Шучу, конечно! Ты же знаешь, я у своих не ворую.

— Подумать только! — И Бартоломеу взмахнул короткими ручками. — Мог вернуться с нами, мог стать самый богач!

Сказал что-то и капитан Диаш. Бартоломеу перевел:

— Жил как крыса, умер как крыса.

— У меня на корабле крысы ничего, кроме сухарей, не воруют, — я, честно говоря, немного обиделась за крыс. С детства на корабле, отец меня стрелять учил, охотясь на этих хитрых тварей. Что ж, рада была познакомиться. Прощайте, господа!

Португальцы не слишком весело приподняли шляпы, и мы втащили трап. Отплыв, мы обогнули шлюпки со счастливыми неграми. Те двое, что остались у нас, долго что-то им кричали. Наверное, передавали приветы родне. По пути к каюте встретила Бенёвского.

— Полковник, зачем вам люди, о которых вы ничего не знаете? Такие могут предать в любой момент.

— Не надо обращаться с людьми, как с животными, и они не укусят, — твердо сказал он. — Не надо подталкивать их к преступлению, и тогда они не совершат преступлений в отношении вас. Я верю в людей. В тех, конечно, которые еще не испорчены окончательно. Эти дикари идеальный материал для создания нового человека. Сытого, свободного, счастливого.

Я только головой покачала. День не задался с самого утра, вот и грабеж вышел каким-то странным. У самых дверей я наткнулась на Клода.

— А ведь он кое в чем прав, — ухмыляясь, сказал он. — Ты грабишь для развлечения. Те, кто любит золото, не отправляют его на дно.

— А ты для развлечения болтаешься со мной по океанам, хотя, кажется, вообще ничего не хочешь! Дай пройти, я устала.

— У меня просто нет сейчас никаких других занятий… — он посторонился. — Кроме того, ты нуждаешься в присмотре.

Я ничего не ответила и прошла в каюту. Но и здесь не осталась одна: Руди протирал тряпкой шкатулку раджи.

— Я ее уже вымыл! — весело сообщил он. — Вы здесь можете держать письма, или украшения, или…

— Головы мертвых врагов! — рявкнула я. — И твоя будет первой, если не уберешься!

Он скрылся, а я рассмотрела шкатулку. Всю ее покрывала очень красивая резьба, немного похожая на индейскую, но другая. Танцующие грудастые женщины, демоны с клыками, тигры и собаки… Дерево было тяжелым и очень приятным на ощупь. Оно будто согревало. Мне захотелось увидеть страну, где живут раджи и слоны катают на себе воинов с копьями.