Пираты. Тетралогия
Шрифт:
— Это точно, Бартоломеу! Прошу прощения, но бывает и так! — мне и в самом деле было стыдно — А где остальные, и капитан Диаш?
Вместо ответа Бартоломеу провел пальцем по горлу. Я прикусила губу. Значит, я даровала португальцем жизнь, не убив никого, кроме подлого Фариа, а эти мерзавцы решили по-своему?
— Это арабский корсар! Или пират… Но он поклясться, что убивать всех христиан! Вы ему не верить! — Бартоломеу явно не потерял присутствия духа. — Я не говорить о ваша стрельба! Топить их оба и все! Сейчас!
— Погоди! — я ничего не имела против предложения Бартоломеу, но спешить было некуда. — Что хочет этот корсар?
— Басим
— А что он мне даст за шкатулку? — спросила я. — Скажи, что она мне нравится!
Бартоломеу перевел, долго слушал ответ, еще раз получил по хребту и снова закричал:
— Жизнь, говорит, всем! Но не верить! Басим Смертельный всем христианам смерть, клятва! Стрелять и все! Еще Басим говорить, что сакалава его друзья! Это, наверное, правда, я отсюда вижу как обниматься они!
Я повернула голову к берегу и увидела, как какой-то вождь дикарей обнимается со спрыгнувшим на песок арабом. Значит, наших чернокожих воинов зовут сакалава… Что толку мне от этого слова? Подружиться с ними уже не получится, затея Бенёвского провалилась, даже если еще и был какой-то шанс.
Клятва убивать всех христиан, которых этот Басим встретит, меня не впечатлила. Я таких клятв слышала сотни: убивать всех испанцев, убивать всех французов, убивать всех индейцев.. — Наговорит человек сгоряча, а потом, глядишь, вместе с теми, кого клялся убивать, идет походом городок разграбить. А потом при дележе добычи сцепится со своими же. Пиратское настроение меняется так же быстро, как погода на море, если только речь не идет о чем-то очень ценном.
— Скажи ему вот что, уважаемый дон Бартоломеу! Скажи, что у меня поврежден корабль, нужна долгая, серьезная починка. Потом я могу отдать ему шкатулку, но пока она мне очень нужна. Потому что я храню в ней порох!
Прозрачнее намека, кажется, и не придумаешь. Дюпон даже хохотнул и принялся довольно закручивать усы. А бедняга Бартоломеу, когда перевел все мне сказанное, в награду получил тычок кулаком в живот.
— Басим говорит, со шкатулка хоть что-то случится — смерть всем! Отдавать шкатулка — он отпускать всех. И сакалава не тронут, будет починка!
— Дожимай его! — подсказал Клод. — Басиму нужна эта шкатулка куда сильнее, чем все наши души.
И началась торговля. Она продолжалась так долго, что и я, и Бартоломеу вконец охрипли и с трудом понимали друг друга. А уж, сколько Бартоломеу получил тычков и пинков, пока переводил мои ответы! Я поклялась себе, что сделаю все возможное, чтобы выручить беднягу. Он мне нравился. Тем более, что все время призывал кончать разговор и расстрелять арабов вместе с ним. Английского корсары, видимо, совершенно не понимали.
А торговаться было о чем. У меня было больше пушек, почти столько же людей. Если починить пробоину и позволить «Ла Навидад» отойти от берега — как Басим сможет отобрать у меня свою драгоценную шкатулку? Но и я не могла верить ему на слово. Наконец, сошлись на том, что люди Басима под руководством Тощего Бена сами доставят все необходимое и с помощью сакалава починят наш борт. Потом мы можем дождаться прилива и сняться с якоря. Но все это время шкатулка должна находиться на берегу, и лично я — вместе с ней. Пришлось согласиться, другого варианта я не видела. Роберт отчаянно протестовал, но остальные молчали.
—
Спустя час приготовлений и дополнительных переговоров все выглядело так: я сидела футах в ста от «Ла Навидад» верхом на бочонке и держала в руках шкатулку, в самом деле полную пороха. Руке у меня был заряженный пистолет, а вокруг — человек двадцать вооруженных корсаров.
Первым делом шкатулку осмотрели, прямо у меня в руках. Мы с Джоном догадались отмыть ее от чернил, прежде чем показывать, и проверка прошла хорошо. Сам Басим подойти не рискнул, ограничившись посылкой доверенных людей. А потом… Потом началось тягостное ожидание.
Хотя надо отдать должное: за починку Басим взялся со всей ответственностью. У сакалава корсар пользовался огромным авторитетом, так что в рабочих руках у нас недостатка не было. Когда стемнело, разожгли костры и продолжили работу. Бен, руководивший всем, время от времени показывал мне жестами: все в порядке. Указания от меня он получил простые, но строжайшие: чтобы все было сделано хорошо. Чуть что не так — работа прерывается, и мы возвращаемся к переговорам.
Поначалу меня эта ситуация забавляла. Все работают, а я сижу и наблюдаю. По личному указанию Басима — я бы не догадалась в суете! — надо мной соорудили навес из жердей и листьев. По всей вероятности, араб боялся, что порох может прогреться на солнце. И все же очень скоро мне стало и жарко, и скучно. Воды я старалась много не пить. Ситуацию, когда нужно срочно отойти, мы не обговаривали, и возвращаться к ней показалось мне неудобным. В такой жаре вся влага может выйти с потом, нужно просто немного потерпеть.
Ночью я, наоборот, стала замерзать. От долгого сидения на одном месте все мышцы затекли, я встала, чтобы немного размять хотя бы ноги. Тут же кольцо вокруг меня сомкнулось, взметнулись шпаги. Я уже готова была стрелять и мысленно попрощалась с кораблем и друзьями, но люди Басима замерли. Я села на место, они расступились. Пришлось разминаться, болтая ногами.
Утром началась настоящая пытка. Я орала на Бена, поторапливая его, но он только разводил руками — работа и без того делалась как можно быстрее. Джон и Роберт, которым и заняться-то было особо нечем, то и дело подходили к баку и пялились на меня, потную и злую. Я прогоняла их ругательствами — можно подумать, это мне как-то могло помочь! Вот уж не думала, что одним из самых тяжелых испытаний в моей жизни окажется просто сидение на одном месте в течение почти полутора суток.
На Дюпона кричать было бесполезно, он просто не реагировал. Иногда он спускался на берег и прогуливался поблизости, нервируя моих стражей. Иногда куда-то пропадал. Я искренне надеялась, что он своим холодным, расчетливым умом придумает, как закончить игру.
Как только «Ла Навидад» закачается на волнах, я должна была передать шкатулку людям Басима, еще перед этим отдав им же пистолет. Ситуация получалась глупой; как только я это сделаю, меня тут же схватят и в лучшем случае зарежут на месте. Я заставила корсара поплясать под свою дудку, а такие люди, как Басим Смертельный, такого не прощают. Я перебрала в уме много вариантов, но ничего не придумала, и свалила все на друзей: выручайте, как хотите. И теперь боялась, что кто-то мог погибнуть. Прежде всего, конечно, я сама. Ведь Басим не дурак и тоже готовится к каверзам с нашей стороны.