Пирос
Шрифт:
— Анна… Как же официально! — хмыкнул Хогарт. — Нет. Сегодня её здесь нет. Как появится — сообщу. Может быть.
Он скрестил руки на груди и с издёвкой посмотрел на Филиппа. Тот сдержался от едких замечаний, лишь скривился и процедил сквозь зубы:
— Благодарю. — И, демонстративно развернувшись, спустился по лестнице.
— Советую вам сюда не ездить! — крикнул напоследок Хогарт, но выведенный из себя Филипп его уже не слушал.
Хогарт проследил, пока принц не скроется за кустами, а затем, хлопнув дверью, бросился
— Анка! — язвительно начал Хогарт, упёршись кулаками в столешницу. — Знаешь, тут человек приходил, смутно на принца местного похожий, тебя искал.
Анна уткнулась взглядом в чашку. Теперь на неё глазели все трое: двое ошарашенно, один — с подозрением.
— И что ты ему сказал?
— Разумеется, что тебя нет. — Хогарт сел на табуретку, поставил локоть на стол и подпер кулаком щёку с наигранной мечтательностью. — А теперь скажи-ка, милая моя, зачем это ты понадобилась принцу?
— Откуда мне знать.
— Жаль, не спросил, может, передать что надо было… Эх! Как ж угораздило тебя так? Явно не с ордером пришёл: один, без свиты. — Анна сильнее вцепилась в кружку и дёрнула носом. — Как вы вообще познакомились? В лесу, да? Во-от почему ты туда каждый день моталась. И чем же вы там с ним занимались?
Анна вскинула голову и раздражённо посмотрела на Хогарта, чьё лицо так и сияло от издевательской улыбки.
— Ничем, Хог. Только тем, чем обычно занимаются в лесу.
Светловолосый парень, сидящий на другой стороне стола, хрюкнул в кулак.
— Именно из-за «ничего» сейчас этот придурок припёрся сюда?! — Хог свирепо зыркнул на Анну, отобрал у смеющегося кружку и выплеснул на него. — Охладись, Орел!
— Ты вообще нормальный?! — завопил тот, но сосед — полный, широкоплечий, с большим носом на круглом лице — поднялся во весь исполинский рост, приобнял возмущающегося Орела за плечи и, ласково шепча: «Пойдём, тут семейные разборки», вывел из кухни, опасаясь, как бы их не прибили, если ссора выйдет из-под контроля.
— Ну? — не отставал Хог. — Что ты мне скажешь?
— Он не придурок, — спокойно произнесла Анна, пожав плечами и изучая узоры на столешнице.
— Вот как?! — взрычал Хог, вскакивая; табуретка с грохотом рухнула на пол. — Скажи ещё, что влюбилась в него! Конечно, почему нет?! Он ведь принц! Удивительно, как всё быстро выветрилось из твоей головы, Анна! Вспомни, что сделали Керреллы и что сделал для тебя и твоего братца я! Но, наверно, лечь под принца лучше, чем жить с нами, да?!
Хог не успел опомниться — его отнесло к стене, больно припечатав затылком. Рука Анны сдавила горло. Глаза её горели яростным огнём, в волосах плясали молнии.
— Ты хоть слышишь, что несёшь?! — проорала она, а вокруг кулака плясали ярко-алые искры. — Как твой язык вообще повернулся? Не нравилось бы мне то, как я живу, я бы и не возвращалась из того чёртового леса! Я могла бы улететь от тебя в любой
— Анка, у-успокойся… — еле-еле проговорил он, опасливо косясь на находящуюся в паре сантиметров от лица сферу. — Пр-рости…
Анна ещё раз дико блеснула на него глазами, но, тяжело дыша, отступила. Хог тут же согнулся пополам и, с хрипом глотая воздух, схватился за горло.
— Я думал, ты меня убьёшь…
— Я бы убила, — спокойно произнесла Анна, усаживаясь за стол и беря кружку с кофе. — Но пока, как ты можешь заметить, я ещё с тобой.
Филипп отпустил Флинна, когда они въехали в лес, приказал молчать о поездке, а сам поехал вдоль забора, глядя на реку. Всё жило и зеленело, шумела листва, ветер гнал кучевые облака по медленно темнеющему небу, птицы летали над самой землёй. Пара незадачливых птах пролетела прямо перед мордой коня, и тот недовольно зафыркал, тряся гривой. Филипп проехал место, где в первый раз ждал Анну, и решил, что, должно быть, зря тогда это делал.
Всё было зря: её дурацкие шутки, его ежедневные побеги в лес, их тренировки, игры, поцелуй… Он проезжал мимо их поляны, сломанные кусты уже приподнялись. Филипп прижал руку к груди, и спрятанная под курткой кольчуга уперлась тонкими острыми чешуйками в кожу сквозь рубашку.
Ему нужно было успокоиться. Но боль от удара Анны, её единственной попытки его убить, вспыхнула, будто никогда и не проходила. А лес напоминал про неё снова и снова.
Ему нужно. Было. Успокоиться.
Он мог бы послать отряд арестовать всех жителей того дома. У него были основания. Тот парень больше бы не ёрничал.
Филипп тряхнул головой. На «успокоиться» это совсем не походило.
Он приехал в замок к вечеру, промокший, в скверном расположении духа, но слишком уставший, чтобы ругаться. Прямо в холле к нему подбежала мать.
— Филипп, ну где ты был? — обняла, несмотря на его промокшую одежду, и Филипп неловко обнял её в ответ. — Мне не нравится, когда ты уезжаешь так надолго!
— Всё в порядке… — произнёс он, ощутив укол совести. — Я, как обычно, катался.
— Тебя не было весь день, Филипп! Ты, наверно, и не ел ничего! — Она прижала ладони к груди. Глаза её блестели от беспокойства и осуждения. — Я сейчас же распоряжусь, чтобы тебе в комнату принесли ужин.
Филипп посмотрел в зелёные взволнованные глаза матери, кивнул и ещё раз уверил её, что с ним всё хорошо и он больше не уедет без предупреждения. А пока она давала слугам распоряжения, Филипп поспешил вернуться в свою комнату.
— О, Фил! — Эдвард спрыгнул с дивана.
— Опять ты, — вздохнул Филипп, закатывая глаза. — Уйди. Я устал. И не заходи ко мне без спросу.
— Не знаю, что у тебя там произошло, — отмахнулся Эдвард, — но у меня для тебя хорошие новости!
Он с гордым видом протянул брату лист бумаги, на котором красовалась почти точная копия подписи отца. Филипп пару секунд соображал, что к чему, а потом вдруг рассмеялся.