Пирровы победы
Шрифт:
— Ты лекарь? — спросил Дориан Хо, посмотрев на молодого товарища. Да пусть бы тот действительно оказался лекарем, все равно у него не было сумки с инструментами, мазями, примочками и микстурами.
— Я могу тебе помочь, — сказал инквизитор. Дориан Хо отчего-то после этих слов бросил взгляд на короткий меч, висевший на поясе у инквизитора. От крови тот, наверное, заржавел и к ножнам пристал, так что его и не вытащишь одним рывком. Такое-то средство и у самого Дориана имелось, причем острое лезвие было куда как более гуманным способом помощи обреченным, чем стамеска и молоток, которыми солдатам, получившим в сражениях смертельные ранения,
— Давай, — сказал Дориан Хо.
В такой ситуации согласишься на помощь любого шарлатана, хуже уже не будет.
— Присядь, — сказал брат, показав на трухлявый пенек возле дороги.
Для этого пришлось бы останавливаться всему немногочисленному отряду. Но спешить было некуда. Все равно им не угнаться за кочевниками, а если, случись, они и догонят их, то встреча эта будет равносильна тому, что они повстречают на дороге скелет, с ног до головы обернутый в черную хламиду и с косой в руках.
Лишним нескольким минутам отдыха обрадовались все. Ведь эти люди уже стали походить на тех мертвецов, с которыми еще пару дней назад сражались: такие же бледные и немощные. Разве что плоть при ходьбе не отваливается, но, видимо, и это скоро начнется. Повстречай их в пути другие инквизиторы — не узнают, примут за мертвецов, что в сражении выжили (хм, «выжили» — вот слово, которое совсем в этом случае не подходит), да и начнут поливать их святой водой. Хоть грязь с них смоется…
— Хламиду подними, — попросил инквизитор. Дориан Хо закатал свою одежду. Вокруг раны кожа начинала синеть, точно отмирала. Запах разложения еще не чувствовался, но могильным холодом от раны веяло слишком сильно. Он даже поежился, а кожа его покрылась мурашками. В голову полезли мысли о том, будут ли его хоронить в торжественной обстановке в сделанном из дорогих пород дерева гробу или завернут в саван да побыстрее бросят в неглубокую могилу, из которой его сможет выцарапать любой хищник. Но это все равно будет лучше, чем вовсе не погребенным остаться, как сотни его товарищей, что пали в битве с мертвяками и кочевниками.
Свои стрелы кочевники не отравляли. Вероятно, грязь стервятник занес. Что там он клевал, пока до бока Дориана Хо добрался?
— Скверно, — сказал инквизитор себе под нос.
— Это я и без слов вижу, — раздраженно откликнулся Дориан Хо, подумав, что на этом врачевание закончится и инквизитор признает, что не сможет ничего поделать.
Если бы перед ним оказался простой лекарь, то можно было подумать, что так он цену набивает. Дескать, рана хуже некуда, лечить ее трудно, за результаты он не отвечает и гарантий, что вылечит ее, никаких не дает. У пациента есть выбор: либо он все-таки соглашается на процедуру и выкладывает столько, сколько лекарь попросит, либо идет к гробовщику снимать мерку. Вообще-то гробовщикам не нужна уж такая точность в измерениях, как портным. Ошибись портной — одежда либо мешком будет висеть, либо натянется, точно ее обладатель за последнее время располнел. Зато гробовщик и на глаз определит, какой гроб делать. Несколькими сантиметрами больше или меньше — роли не сыграет.
Инквизитор ничего не сказал, не попросил опустить хламиду, а размял пальцы и ладони, как делают это массажисты, разгоняя застоявшуюся кровь. Суставы захрустели. Звук был неприятным, и Дориан Хо поморщился.
Брат по вере достал кинжал, кольнул себя в палец,
«Вот еще не хватало, чтобы после этого он объявил меня своим кровным братом».
Ритуал этот применяли и язычники, и северные варвары, и бог весть кто, может, и тролли, но с обычаями последних Дориан Хо был практически незнаком.
Тем временем инквизитор медленно начал водить ладонями над раной, точно боль накручивал на свои руки, чтобы она увязла там, не смогла сорваться, как рыба, которая не слишком глубоко заглотнула наживку. Дориан Хо чувствовал, как боль утихает, покидает тело. Он начал расслабляться и не сдержал крика, когда целитель сильно дернул, точно и вправду что-то хотел вырвать из его тела.
Потом инквизитор что-то стряхивал со своих рук секунд пятнадцать.
— Лучше стало? — наконец спросил он.
— Да, — кивнул Дориан Хо, — спасибо.
— Надеюсь, ты не будешь никому говорить, что я умею это делать?
— Убогие да больные тебя будут осаждать, ты прослывешь чародеем, если кто об этом узнает.
— Вот этого я как раз и не хочу.
— Отчего же?
У Дориана Хо поднялось настроение, как у приговоренного к смертной казни, который дожидается, когда же его выведут на площадь, где его уже поджидает палач с топором и тысячи зрителей, и вот приходит приказ его помиловать и отпустить из темницы на все четыре стороны.
— Будто ты сам не знаешь. Насмотрелся я на то, как братья по ордену поступают с теми, кто такими способностями обладает.
Говорили они тихо, остальные инквизиторы сидели от них в нескольких метрах. Вряд ли кто из них слышал этот разговор.
— Ты, часом, в орден пошел не для того ли, чтобы себя обезопасить?
— Может быть.
— Чистки в ордене тоже проходят, — сказал Дориан Хо. — Не беспокойся, никому я не скажу, хотя нарушаю этим святые заветы. Но в помощи твоей еще десяток человек нуждаются. Боюсь вот только — проговорится кто-нибудь из них, если ты и их врачевать начнешь.
— Я им ночью помогу, когда они спать будут. Никто и не узнает.
— Хорошо, — кивнул Дориан Хо, — где ты магии обучался?
— Нигде. Само все это приходит… — Он солгал, но Дориан Хо этого не заметил. — Чувствую, что делать надо. Вот и все.
Главному инквизитору король поручил подготовить сообщения о том, что повстанцы являются предателями интересов страны и что они с кочевниками заодно. Глашатаи должны были эти документы зачитывать в городах и деревнях. Главное — выбить почву из-под ног мятежников, чтобы народ воспринимал их не как заступников, а как очередных агрессоров.
Глава ордена ушел выполнять это поручение, оставив короля наедине с его мыслями. Впрочем, это было не безопасно: найти выход из того положения, в котором оказался монарх, можно было простым путем — выйти на балкон и прыгнуть вниз.
Брусчатка мостовой, она уж наверняка все тревоги из треснувшей головы выгонит. Растекутся они по камням вместе с кровью и мозгами.
Страна оказалась одновременно и в огне, и в тисках, — надо же было такому случиться, чтобы беды все одновременно пришли. Видимо, неспроста кочевники набег свой затеяли именно в тот момент, когда мертвецы из могил встали, и несколько провинций охватило восстание. Вывод — все взаимосвязано, повстанцы родину продали и сговорились с кочевниками. В этом был замешан еще и маг, что мертвецов из могил поднял.