Писатель
Шрифт:
Действительно, сквозь голубизну проступило неясное изображение. Голганов покрутил резкость... Так и есть: книги! Длинные книжные полки.
Егор заработал ручками "вперед", "влево", "вправо" и т.д.
Горький!
Угадал. Теперь немного влево...
Кажется, проскочил. Сильная машина, наверно, на транзисторах!
Перед
Вот оно!!!
Раз, два, три, четыре... двадцать два прекрасных томя! "Голганов", академическое издание. Как мечтал! Золотыми буквами...
Писатель (писатель!) забыл все на свете. Он не отрывал взора от экрана, и то ли от напряжения, то ли от счастья по щеке его катилась круглая слезинка.
...Он пришел в себя, когда запахло паленым и погас свет. Из аппарата пошел густой, не позволяющий ни на что надеяться дым.
– Плевать!
– сказал Филонов, когда вернулся.
– У меня на вокзале такая идея зародилась!..
– Взял испорченный аппарат и ушел.
Как гора с плеч!
Голганов зажил в полную силу. Он так старательно трудился теперь на литературном поприще, что это сказывалось и на его основной работе. Ему повысили зарплату и сделали руководителем группы, хотя это его мало занимало.
За пять лет Егор написал четыре романа (один в стихах!), а уж рассказов и стихов... Письма друзьям, а также матери и жене на курорт, Голганов старался писать художественно - в расчете на последний том сочинений.
Прошло несколько лет, и наконец желанный момент приблизился. Голганов решил войти в литературу. Специально копил Егор в безвестности неимоверное количество талантливых вещей: он придет эффектно! Тотально! Напечатается везде!
Голганов накупил больших конвертов по копейке штука и марок к ним, запаковал и разослал свои шедевры по редакциям. Только романы он оставил пока при себе: пустить их вторым этапом. В наилучшем состоянии духа он приготовился ждать.
А вечером инженер Филонов, с которым, как ни крути, Егор чувствовал себя натянуто, явился
Когда они вошли, Егор сразу же узнал тот аппарат, который когда-то безнадежно погорел в его руках.
– Усовершенствовал!
– похвалился сосед.
Действительно, рядом стоял еще один ящичек, соединенный с первым системой трубок и проводов. Ящик был прозрачен и пуст.
– У меня все уже настроено, - подмигнул Филонов и включил аппарат в сеть.
На экране засветилось... то самое собрание сочинений Голганова из двадцать первого века.
– Ух!
– разыграл Егор потрясение, ибо никто не знал его тайны. Филонов был очень доволен.
– Это еще не все, - сказал он.
– Я сделал приставку. В ней-то главное дело.
Сосед нажал на кнопку...
Раздалось мерное тарахтенье. И... в пустом ящике появилась книга. Та самая?!. Первый том!..
Голганов чуть не упал со стула.
Сосед приоткрыл крышку и извлек том из ящика.
– Мое главное достижение - материализующая приставка, - скромно заметил он.
Дрожащими руками Голганов раскрыл хрусткие корки первого тома.
Предисловие. Здесь-то и дается обыкновенно оценка писателю... Итак...
"Известный советский писатель Евгений Голганов родился..."
Евгений?
"...родился 14 мая 1990 года в семье..."
Перед глазами поплыло.
"Определенное влияние на творчество писателя оказали занятия его отца... ни одно из "произведений"... в кавычках?
– ..."произведений" которого не увидело свет... Писатель научился у отца трудолюбию..." И все?!
– Вот счастье-то!
– смаковал Филонов.
Егор Голганов потерял сознание и все-таки упал со стула.
За ужином он долго мялся, наконец вздохнул и произнес:
– Машенька, а не подумать ли нам о ребенке?..
Это была ее мечта. Как хорошо, что он сам заговорил.
А она-то боялась помешать Голганову творить!