Писательница для оборотня

Мирова Ева

Поглаживая грудь и спускаясь ниже по животу, Максим подхватил мою ногу и заставив её согнуть отвёл в сторону. Несколько раз провёл твёрдой плотью по выступавшей от желания влаге, заставив задерживать дыхание в сладком предвкушении и вошёл всё же неожиданно, едва качнувшись и отстранился перед этим. Мой стон от несущегося по каждой клетке тела нечеловеческого удовольствия заполнил комнату, заводя меня тем самым ещё сильней. Вместе с нежными, но выверенными движениями бёдер, Максим продолжал ласки. Целовал шею, зарывался носом в волосы шумно втягивая носом мой запах и шептал на ушко нежные слова, о том какая я красивая, как любит и признавался, что буквально подыхал все эти дни без меня. Мои стоны под каждым его толчком становились всё тише и тише, превратившись по итогу в скулёж и подвывания. Из-за несвойственной

Максу нежности, я привыкшая к его напору и дерзости в сексе не могла дойти до пика и испытать то чувство словно разлетаюсь в оргазме на тысячи кусочков. При этом чувствительность была куда сильней, накрывало с каждым нежным толчком невероятным напряжением. Максим не меняя темпа и продолжая шептать на ушко что-то для моего слуха уже неразличимое, но важное, прикоснулся подушечкой пальца к клитору. Мягкое круговое движение вкупе с последним глубоким толчком и он замер пульсируя во мне, придержал меня, когда я задрожала от раскатившихся по телу судорог оргазма.

Всё нутро наполнилось тягучим и приятным теплом, я хотела поскорей прийти в себя и отдаться любимому снова. Тем удивительней было услышать на задворках своего сознания тихую волчью просьбу.

«Обратись...» — умоляюще попросила моя волчица, а услышали её мы вместе с Максимом.

Я непонимающе и растерянно уставилась на Аристова, от неожиданности не предприняв попытки спросить у своей звериной половинки, зачем ей это нужно. Такое было со мной впервые. Как это обратиться? У меня явно другие планы и в такой интимный момент волчица ещё не высовывалась, хотя... Тогда я ещё не до конца прошла оборот и все связи были нестабильными.

— Мы должны это попробовать, — согласился Максим, закусив губу.

— А мы не можем это отложить до завтра? — сопротивлялась я, не понимая ещё, отчего отказываюсь.

«Это как охота, только ощущения ещё ярче...» — принялась уговаривать меня волчица.

«Так ты то откуда знаешь?!» — мысленно возмутилась я, не понимая, когда она успела это понять, если я ещё не обращалась, будучи рядом с обращённым Максом.

«Я просто знаю, это в моей крови!» — гордо заявила волчица.

— Серьёзно, чего ты боишься? У тебя после этого вовсе не останется никаких сомнений и вопросов по поводу нас, — начал говорить Максим, отведя при этом взгляд в сторону и поглаживая моё плечо.

— Во-первых, я не боюсь, а во-вторых, у меня и так нет никаких вопросов и сомнений насчёт нас. Ты всё объяснил, и я тебе верю, и... Я верю в тебя, — сказала я, ловя взгляд Макса на последней фразе, и снова губы коснулись губ, а прерваться было так сложно.

Моё сопротивление поборол Максим, обернувшись первым и матрас промялся под тяжестью волка. Прежде чем повторить за любимым и обернуться так же, я привстала на колени и выполнила своё давнее желание — почесать и обнять свою волчицу. Правда, вместо моей звериной половинки передо мной был оборотень, поглотивший на время Макса, но я всё же утопила руки в густой белой волчьей шерсти. Прижалась грудью к такому мощному благородному зверю, испытывая невероятно чувство трепета и радости. Голубые глаза волка блеснули во мраке комнаты, он извернулся так, что уткнулся своим огромным горячим лбом мне в грудь, холодный влажный при этом коснулся живота и малышки начали пинаться в ответ. Всё было так душевно и согревающее, и совершенно без слов, они были не нужны. А чувства при этом... Я бы не смогла их до конца описать. Люди такого не знают.

Отстранившись от волка, я уже хотела отпустить свою волчицу и позволить зверю поглотить меня, когда услышала мысли Макса.

«Стой! Открой сначала окно», — попросил он.

— Точно, — рассмеялась я и бросилась к окну, представив, как кому-то из нас пришлось бы голышом открывать двери.

Осенний воздух ворвался в комнату через открытое окно, а секундой позже в него выпрыгнул оборотень.

«Мы тебя ждём», — бросил Макс, уже с улицы.

«Иду», — подумала я, отпуская волчицу внутри себя.

Моя звериная половинка с радостью поспешила поглотить моё тело, упав передними лапами на широкий подоконник. В волчьи лёгкие ворвался осенний воздух, наполненный запахами опавшей листвы, сырой земли, которую уже не успевало прогревать рано заходящее солнце и что-то

ещё, едва уловимое, щекочущее ноздри, заставляющее оглядеть территорию. Волчица выпрыгнула на улицу, потёрлась о мощный бок своей пары и уставилась вперёд.

Волчица задышала чуть чаще и переступила с лапы на лапу, словно разминала их и было для чего. На краю леса показалась едва различимая тень оленя, что настороженно разглядывал нас. Он был неподвижен, лишь часто дышал, чувствуя присутствие волков недалеко от себя. Видимо, в моё отсутствие Максим всё же получил свой заказ.

«Мы будем охотиться?» — поинтересовалась я, не понимая, почему волки не начинают преследовать добычу.

«Не сейчас», — отозвался Максим и хоть я его не видела, передо мной словно стояли его улыбающиеся глаза.

Волк пошёл вперёд и олень, почувствовав опасность, метнулся вглубь леса, только волки не собирались его преследовать. У них были дела поважней, а мы с Максимом выполняли роль свидетелей, испытывая их гамму чувств и желаний. Волчица напряглась и отбежала немного в сторону с азартом и частым дыханием, глядя в сторону своей пары. Волк делал вид, что словно бы не замечает её, но стоило волчице чуть повернуть голову, отвлечься на звук треснувшей вдалеке ветки, как началась игра. Волк погнался за ней, и волчица бросилась убегать со всех лап, испытывая при этом такой восторг, что моё сердце и душа заходились в радости. Я и сама не заметила, как включилась в эту игру, болея за свою звериную половину. Она прилично оторвалась от волка, но его запах по-прежнему хорошо ощущался в воздухе. Волчица замерла, будучи в напряжении вслушивалась в каждый звук и принюхивалась, казалось, она способна предугадать всё наперёд, только всё равно нас настигли врасплох. Волк выпрыгнул совершенно неожиданно и толкнув волчицу лапами, повалил её на землю. Белые клыки мелькнули перед глазами, и я вместе с волчицей ощутила, как сомкнулись на холке. Адреналин и радость наполняли кровь эйфорией, и я рассмеялась, словно это я, а не волчица, каталась по сосновому опаду, в щенячьей борьбе с волком и кусалась понарошку.

«Это невероятно!» — разделил мою радость Максим и тут до меня дошло очевидное — для него это всё впервые, как и для меня.

В этой возне не было побеждённых и победителей. Всё на равных. Вот только что навалившийся на волчицу волк собирался её куснуть любя, как резко вскинулся на лапы и снова погоня. Только теперь догоняли мы с моей звериной половиной, а не убегали. Догнать волка было чем-то необъяснимо необходимым, и когда он неожиданно сбавил темп, волчица, поднажав за считаные секунды до этого, врезалась в пушистый волчий зад. Моя волчья половина, а может, это уже были мы вместе, с радостью куснув волка вбок, завалились рядом перекатившись через колкие кусты шиповника. Они нежились, потиралась носами, покусывали, ловя удовольствие в тепле и тяжести привалившихся друг к другу звериных тел. А во мне в это время схлестнулись два чувства, равных по своей силе.

Было невероятно радостно стать свидетелем столь сильной неземной и нечеловеческой любви и одновременно горько осознавать, от чего они всё это время были вдали. Да, человек властен над своей звериной половиной, но нужно быть последней сволочью или же ненавидеть своего волка, чтобы лишить её этого. Именно об этом и говорил Максим, а я точно знала, что это не про него.

Мы вернулись домой почти под утро. Оставив наших волков на веранде, прокрались голышом в комнату и рухнули на кровать. По моим щекам катились слёзы, и я не могла толком понять отчего они, похоже от избытка эмоций. А Макс лежавший рядом, просто утирал их, прижимаясь ко мне всё сильней.

— Почему ты не собирался обзаводиться парой? Это так, так невероятно, — не могла я подобрать толком слов.

— С чего ты взяла? — хмыкнул Макс, нахмурив брови.

— Я взяла?! Это ты так говорил, тогда, в машине, когда мы уезжали из той часовни. Ты сказал, что не собирался обзаводиться истиной парой, да ещё и таким образом, — напомнила я, пытаясь поймать в этот момент взгляд Макса, что было сделать невозможно.

Он зажмурился и долго не открывал глаза, словно пытался скрыть свои мысли. Послышался его тяжёлый вздох и Максим на меня посмотрел, проведя пальцем по моей губе. Именно там, где когда-то был едва заметный шрамик, замечаемый так странно Владом.