Пища Мастеров

Горац Евгения

Музыка зазвучала громче. Мне так понравилось мое юное отражение, что я стала разглядывать себя и вертеться перед зеркалами, пока не почувствовала чей-то взгляд. Я обернулась. Возле кровати стояла женщина – я сразу узнала ее – она ходила по нашему центру в змеиной одежде. Сейчас на ней было короткое черное платье для коктейля на тонких шлейках, искусно подчеркивающее ее пышные формы. Она вытирала тряпкой пыль со светильников. Ничего себе уборщица!

Музыка зазвучала еще громче. Похоже, и в спальне имелись колонки и усилитель звука, – последнее, что

я подумала трезво. После этого я впала в какой-то транс:я не могла оторвать глаз от этой дамы, которая грациозно вытирала пыль. Мне всегда нравилось смотреть на красивых людей: во-первых, из эстетических соображений, во-вторых, у них можно что-нибудь перенять – элемент прически, например, или стиль одежды. Я хотела извиниться и закрыть дверь, но она вдруг улыбнулась мне так обворожительно, что я не смогла уйти.

В этот момент зазвонил мой телефон. Это был Женя.

– Извините, – сказала я… – Я хотела поговорить по телефону, могу я…

– Конечно, – кивнула она.

Интересно, почему Хьюз такую даму прячет? Мог бы ее к столу пригласить.

– Женя? У тебя же ночь.

– Уже раннее утро.

– А я в гостях, скучаю. А ты что сейчас делаешь? Подожди, я догадаюсь сама. Кофе варишь, завтракать собрался?

– Ага. С плиты джезву снимаю как раз – пеночка подошла. А как ты догадалась?

Как я догадалась? Я была готова поклясться, что по спальне Хьюза распространился кофейный аромат, хотя может, это из здешней кухни?

– Погоди минутку, я сейчас вернусь, – попросил Женя.

Странно, этот человек так далеко от меня! Нас разделяют восемь тысяч километров! А у меня такое чувство, что он совсем рядом – будто невидимая ниточка тянется между нами. Поэтому меня даже не удивил кофейный аромат. Кто-то положил мне руку на плечо. Я оглянулась, за спинкой кресла стоял уже знакомый мне бледный до прозрачности тип с зеленоватым оттенком кожи, волосы его тоже отливали зеленым, и одежда была такого же цвета. В руках у него было хозяйственное ведерко с мыльной пеной и мочалка. Еще один уборщик… Но почему он столь прозрачен?

– Твой собеседник, – заявил Зеленый без вступления, – отвлекся, чтобы подать своей даме в постель кофе и кусок яблочного пирога с изюмом и корицей, который испек собственноручно вчера вечером.

В воздухе явно запахло корицей.

– Откуда вы знаете?

– Не веришь? Спроси сама у него. Кусок пирога на обычном белом блюдце, кофейная чашка – тоже белая, но с золотым ободком, а поднос – деревянный, резной, с двумя витыми ручками.

Я почему-то сразу поверила зеленоватому типу и ощутила укол ревности.

– Я здесь, Полинка, – Женин голос в телефоне.

– Зачем ты звонишь? – спросила я сердито. – Ты ведь не один сейчас!

– Я не один.

– С женщиной?

– Да, но она в спальне. А я на кухню вышел, чтобы тебе позвонить.

– Она ночевала у тебя?

– Да, и я подал ей завтрак в постель.

– Яблочный пирог и кофе?

Шикарная Дама и Зеленый Тип смотрели на меня с явным интересом, мне стало неловко и я направилась к двери.

– Полинка,

побудь еще немного в этой комнате, где ты сейчас, – попросил Женя.

– Зачем?

– Я потом объясню. Я перезвоню.

Этой странной просьбой Женя оборвал разговор. Наверное, женщина его позвала и он ушел. Они позавтракают и займутся любовью с утра, не иначе, а ты сиди здесь…

Я огляделась. Зеленый Тип и Шикарная Дама продолжали вытирать пыль со светильников и зеркал, о чем-то оживленно беседуя. Показалось, что говорили они обо мне: поглядывали то на меня, то на мое отражение в зеркалах, где я выглядела шестнадцатилетней, и восхищенно причмокивали. От всего этого я чувствовала себя неуютно. Вид и манеры Зеленого меня раздражали, а Дама – наоборот, казалась интересной и располагающей.

Женя все не звонил и досада нарастала. Пока я скучала в гостях, он с женщиной развлекался… Ну, конечно, каким образом я, находясь за восемь тысяч километров, могу конкурировать с женщиной, с которой можно реально переспать? Раз так – не буду я с ним больше разговаривать!

Зеленый Тип вдруг радостно захлопал в ладоши. Я воззрилась на него в изумлении, а он сказал, неизвестно к кому обращаясь:

– Прекрасный десерт! Прекрасный! – и повернулся к даме: – А тебе, Похх, перепадет что-нибудь?

– Я свое сама возьму, – произнесла дама, загадочно улыбаясь. – А надо бы и других позвать. Уж больно лакомые негамоции. И, судя по ее отражениям, можно получить еще больше – на всех хватит. Амапольские зеркоралы не врут.

Меня не слишком занимала их беседа – я думала о Жене, пытаясь успокоиться. Разве он обещал мне что-нибудь? Разве он обязан любить меня? Отчего же меня так бесит факт, что он провел ночь с женщиной? И зачем тогда говорить мне о любви? Зачем он повторял, как я ему дорога?

Прямо передо мной, на столе, возник другой тип в ярко-красной тунике, с рыжими всклокоченными волосами и таким красным лицом, что казалось, он сейчас лопнет.

– Это огромное свинство с его стороны! – воскликнул Красный, еще больше побагровев. – Ты рассказала ему о себе, доверила свои тайны и переживания, а он спит с другой! Мерзавец! Бесчувственный эгоист! Есть все основания для негодования! – и с этими словами спрыгнул со стола.

Вертящееся кресло резко повернулось – в нем оказался еще один тип. Высокий, весьма элегантно одетый, с таким белым лицом, будто загримированный, с гордой осанкой, черными волосами и римским профилем.

– Тсс… – сказал он, зажав рукой рот Красному. – Она не станет огорчаться из-за него. Кто он такой, в конце концов? Всего лишь мелкий казадоришка! И кто она?! Взгляните на нее! Она – не просто красавица, а еще и умница! Любой мужчина дорого бы дал, чтобы заслужить ее благоволение, но она слишком горда, чтобы снизойти хоть до одного из них, а тем более до этого казадора! Он недостоин ее – это же так очевидно!

– Э, погодите… – вдруг заявила Дама. – Угостились и хватит. Сегодня она моя. Она сама поставила мою музыку, значит, мне и сливки снимать.