Пиши рьяно, редактируй резво
Шрифт:
Что делать, если ты не Гоголь, Брэдбери или Чехов, и вряд ли дотянешь, а стать писателем хочется? Но ведь и Гоголь не сразу стал Гоголем, Чехов – Чеховым, а Брэдбери – Брэдбери. Ответ на вопрос, что делать, банален: писать. Увы, нет магической формулы, которая сделает вас писателем. Вот что говорил об этом Алексей Толстой: «Очень часто бывает так, что молодые поэты, молодые прозаики, не ощущая в себе достаточных сил равняться по большим поэтам, думают: батюшки, ну что же Пушкин, Тютчев, Некрасов, такие вершины, – на них смотреть, шапка свалится. И вот они выбирают в журналах самые скверные стишки и думают: “Так я лучше напишу”. Это неправильно. Вообще нужно всегда дерзать сорвать шапку с Пушкина. Может, ты и не сорвешь, но дерзать нужно. Вообще всегда замахиваться на самое большое» [83] .
83
Толстой
Пусть вас не пугает величие великих. Скажите себе: я напишу лучше, чем Хемингуэй. Лучше, чем Чехов, лучше, чем Джоан Роулинг. Возможно, у вас и правда получится. Главное – верьте в то, что пишете, и не обращайте внимание на критику. Энн Райс, автор популярных романов о вампирах, в предисловии к сборнику сочинений Кафки так выразила свои представления о его жизненной и творческой философии: «Не прогибайтесь, не сглаживайте углы, не пытайтесь все подчинить логике, не коверкайте собственную душу в погоне за модой. Просто отдавайтесь своим самым пылким страстям, не щадя себя» [84] .
84
Kafka F., Rice A. (Foreword). Metamorphosis, in the Penal Colony, and Other Stories. NY, Schocken Books, 1995. 317 p.
Письма. Фрэнсис Скотт Фицджеральд
«Скотти,
Не вздумай вешать носа из-за того, что твой рассказик получился неважным. Но и ободрять тебя по этому поводу я не собираюсь: ведь если ты всерьез хочешь писать, научись справляться с трудностями и делать выводы из неудач. Никто еще не стал писателем просто оттого, что ему так захотелось. Если ты почувствуешь: у тебя есть что сказать и такого до тебя еще не говорили, – ты не успокоишься, пока не напишешь так, как никому прежде не удавалось. И тогда слова сольются, накрепко соединятся что и как, словно бы они пришли к тебе одновременно.
Дай я еще немножко порассуждаю на ту же тему: я вот к чему – то, что ты чувствуешь, то, что ты думаешь, само по себе, без твоих усилий, создаст новый стиль, а потом все будут с удивлением отмечать, до чего он нов. Да только напрасно думать, будто все дело в самом стиле, ведь главное – попытка выразить новую идею с такой силой, что решительно во всем сказывается оригинальность замысла. Добиваться этого ужасающе тяжело. Писательство – страшно одинокое дело. И ты знаешь, мне никогда не хотелось, чтобы ты за него бралась. Но если уж вообще тебе за него браться, я хочу, чтоб ты с самого начала знала то, что сам я постиг ценою долгих лет».
Садовники или архитекторы?
Проза – это архитектура, а не декораторское искусство [86] .
Как лучше писать – подготовившись или спонтанно, следуя за мыслью, «куда кривая выведет»? Однозначного ответа нет. Начнем с отрывка из полуавтобиографического романа Курта Воннегута «Времетрясение»: «Рассказчики историй, закрепленных чернилами на бумаге, делятся на тех, кто с лету набрасывается на текст, и тех, кто упорно корпит над каждой фразой, медленно пережевывая все варианты. Назовем их ястребами и черепахами. Ястребы пишут свои вещи быстро, сумбурно, взахлеб, второпях – как получится и как попало. А потом старательно доводят их до ума, исправляя все многочисленные косяки и переделывая все куски, которые явно не удались. Черепахи выдают по одному предложению за раз, шлифуют каждое слово, пока не останутся довольны полученным результатом, и только потом переходят к следующей фразе. Когда они завершают работу, работа действительно завершена» [87] .
85
Возделывай свой собственный сад. Письма Скотта Фицджеральда // Вопросы литературы. 1966. № 2.
86
Popova Maria. Hemingway on Writing, Knowledge, and the Dangers of Ego – All bad writers are in love with the epic. Опубликовано 19 апреля 2013 г.,Приведено в пер. Е. Апполонова.
87
Воннегут К. Времетрясение / Пер. Т. Покидаева. – М.: АСТ, 2010. – 224 с.
Многие маститые писатели советуют: сев за первый черновик, пишите так резво, как только можете. Не задумывайтесь о написанном, не перечитывайте, не оборачивайтесь назад. Заткните «внутреннего критика». Не обращайте внимания на сомнения. Просто пишите так быстро, как только сможете. Вот почему так важна подготовительная работа: собранные факты и накопленные знания помогают не сбавлять темп. «Пиши начерно, не обдумывая места и правильности выражения
88
Толстой Л. Н. Собр. соч.: В 22 т. Т. 21. – М.: Художественная литература, 1984. – 574 с.
Американская писательница Натали Голдберг в книге «Человек, который съел машину» говорит о двойственности: «Когда мы пишем, то зачастую совмещаем в одном лице и творца, и редактора. Представьте, что та рука, которой вы пишете, – творец, а вторая – редактор. Теперь сведите их вместе и сцепите пальцы. Вот он – внутренний конфликт. Если творческая рука все время будет в движении, редактор не сможет за ней угнаться и перекрыть ей кислород. Она получит возможность писать все, что заблагорассудится. Непрерывное движение руки – вот основа писательской практики» [89] .
89
Голдберг Н. Человек, который съел машину / Пер. М. Кульнева. – М.: Альпина Паблишер, 2019. – 250 с.
Хемингуэй говорит о волнении, возникающем, если писать без остановок: «Иногда вы заранее знаете сюжет. Иногда вы узнаете, чем все закончится, уже в процессе работы. Вы не представляете, куда вывернет повествование, – все стремительно меняется, пока вы пишете. Именно это движение и создает сюжет. Иногда он движется крайне медленно, и начинается казаться, что ты топчешься на месте. Но это не так. Сюжет постоянно меняется, движение никогда не прекращается» [90] .
90
. Conversations with Ernest Hemingway. Edited by Matthew J. Bruccoli. University Press of Mississippi, 1986. 204 p.
Садовники пишут, бросив зерно замысла на бумагу, и затем следят, что взойдет: небольшой рассказ или серьезный роман. «Садовник» – всегда первый читатель своего произведения, потому что он понятия не имеет, что будет происходить дальше.
Стивен Кинг делится опытом: «Я больше полагаюсь на интуицию и могу это делать, поскольку в основе моих книг лежит не событие, а ситуация. Одни книги порождены простыми идеями, другие – посложнее, но почти все они начинаются с простой магазинной витрины или восковой панорамы. Я ставлю группу персонажей (или пару их, или даже одного) в трудную ситуацию и смотрю, как они будут выпутываться. Моя работа – не помогать им выпутываться или вести их на ниточках в безопасное место – такая работа требует грохота отбойного молотка сюжета, – а смотреть и записывать, что будет происходить… Часто у меня есть представление о том, чем все должно кончиться, но я никогда не требовал от своих героев, чтобы они поступали по-моему. Наоборот, я хочу, чтобы они действовали по-своему. Иногда развязка бывает такой, как мне виделось. Но чаще получается такое, чего я и не ждал. Для романиста в жанре саспенса это просто прекрасно» [91] .
91
Кинг С. Как писать книги / Пер. М. Левин. – М.: АСТ, 2018. – 320 с.
Недостаток «садовничества»: садовникам приходится работать больше. «Писать книгу без четко продуманного плана гораздо интереснее – но если подходить к литературе как к бизнесу, то это мой серьезный недостаток, потому что приходится много переписывать, выбрасывать целые куски, которые потом не помещаются в общую конструкцию», – рассказывал Виктор Пелевин на семинаре в Токийском университете [92] .
Примечательно, что «куски, не помещающиеся в общую конструкцию», – не пустая работа: в таких «обрезках» Джонатан Франзен нашел фрагменты романа «Безгрешность»: «После “Поправок” и “Свободы” у меня оставались обрывочные заметки о персонаже по имени Том Аберант… Среди прочего там был эпизод, буквально несколько страниц от первого лица, где речь шла о бывших супругах, у которых после развода вновь завязался роман. Дело происходит в Нью-Джерси: они идут в лес, занимаются там сексом и всячески друг друга изводят. Но тогда я не понимал, куда двигаться дальше. Вроде как работал в стол. Уже потом, когда я вернулся к нью-джерсийским страницам, они показались мне вполне сложившимися. Именно эта история о запутанном, мучительном браке и стала центром новой книги» [93] .
92
Виктор Пелевин: когда я живу, я двигаюсь на ощупь. Семинар писателя в Токийском университете, 26 октября 2001 г., https://www.susi.ru/stol/pelevin.html.
93
Кумыш С. Джонатан Франзен: русская литература – это самая прекрасная вещь на свете. Афиша Daily, 16 сентября 2016 г., https://daily.afisha.ru/brain/2931-russkaya-literatura-eto-samaya-prekrasnaya-vesch-na-svete/.