Пишущая судьбы
Шрифт:
– Хорошо, - я тут же достала телефон и набрала номер Алекса.
До самого вечера мы обсуждали все детали предстоящей операции, и в спальню я поднималась только, чтобы покормить Нику. Всё остальное с удовольствием делала Нина, понимая, что этот сбор очень важен, и радуясь тому, что Ника находиться полностью в её руках и её ни с кем из нас делить не надо.
Только поздним вечером Фёдор и Алекс уехали от нас, а мы, с Севой перекусив, поднялись в спальню. Ника как раз проснулась, и уже оглашала
Когда всё было сделано, и Ника уже спокойно спала на груди своего папочки, я вспомнила про поездку к доктору и улыбнулась. Положив ему руку на предплечье и поглаживая его, я начала целовать его в шею.
– Поиздеваться решила?
– прищурившись, спросил Сева.
– Могу и поиздеваться, - улыбаясь, ответила я.
– А могу и дальше пойти. Доктор снял запрет.
Услышав это, он аж привстал, а потом так улыбнулся, что я подумала: "Засну я точно не скоро".
– И ты молчала?
– с обидой спросил он и, встав с кровати, отнёс Нику в её кроватку. Поцеловав её в лобик, он сказал: - Извини, моя хорошая, но сегодня ещё и твою мамочку надо убаюкать, чтобы она сладко спала.
Развернувшись, он через пару секунд уже снова был в нашей кровати и, наклонившись, прошептал:
– Наконец-то!
– Да, наконец-то, - робко согласилась я.
– Только будь осторожен. Мне если честно страшновато. Знаешь, как говорят? Что после родов - это второй "первый раз".
– Солнышко, я буду нежен как никогда, - пообещал он и начал целовать меня....
"Самолёт падает и я, сидя в кресле, вижу, как из двигателя на правом крыле валит чёрный дым и вспышки пламени, вырывающиеся из него, притягивают мой взгляд. "Вот и всё, конец" - апатично думаю я. "Смерть уже близко". Страха почему-то нет, а скорее какое-то облегчение. "Умереть в самолёте с теми, кого убила сама - разве это несправедливо?" - спрашиваю я у себя и тут же отвечаю: "Справедливо".
Оторвав взгляд от окна, я всматриваюсь в лица людей, которых убила, и которые сейчас мечутся по салону с криками. Мне хочется попросить у них прощения, но я понимаю, что они меня не услышат, и просто протягиваю к ним руки, чтобы успокоить их. И тут я осознаю, что здесь нет кого-то очень важного. "Ребёнок! Где ребёнок?" - я вскакиваю на ноги и, оглядываясь по сторонам, а потом вспоминаю, что ребёнка здесь уже быть не может, потому что она уже родилась и с облегчением вздыхаю. "Моей девочки здесь нет. Она будет жить, а это самое главное!".
Раздаётся скрежет фюзеляжа и меня бросает в проход, а потом яркая вспышка ослепляет, и я чувствую нестерпимый жар, который начинает пожирать меня.
– Рина! Проснись, солнышко!
– над ухом раздался ласковый шёпот Севы, а в груди всё болит и не хватает воздуха.
– Тебе что-то приснилось?
– он прижимает меня к себе, и гладит по голове.
– Самолёт!
– тяжело дыша, ответила я.
– Только в этот раз всё по-другому.
– Как всё было в этот раз? Расскажи мне?
– попросил он, прижав меня к себе ещё сильнее.
– Ребёнка там не было, а я умерла. Сгорела, когда самолёт упал на землю, - от воспоминаний мне охватил страх, и я заплакала.
– Так страшнооо!
– Это сон, моя хорошая, только сон, - прошептал он, судорожно втягивая воздух.
– У нас всё будет хорошо, вот увидишь. Только пообещай мне, что уедешь, перед двадцать четвёртым мая.
– Я не хочу тебя оставлять!
– Это всего лишь на два дня, поверь! И я могу за себя постоять, если вдруг что-то пойдёт не так. У меня есть запасной план, а если ты будешь здесь я, вместо того, чтобы действовать, буду бояться от тебя отойти, и ничего хорошего из этого не выйдет. Не будь упрямой, солнце, если действительно переживаешь за меня, уезжай.
– Хорошо, - сквозь слёзы ответила я, поняв, что Сева отчасти прав, и я скорее буду мешать ему здесь, потому что всё равно мне надо три дня на подготовку одного только раствора и пользы от меня не будет никакой.
– Только обещай, что постоянно будешь на связи!
– Конечно, я буду на связи, - с облегчением ответил он, а потом начал страстно меня целовать, гладя по животу рукой, и я с жаром стала отвечать ему, чтобы избавиться от ужаса кошмара и почувствовать себя живой и любимой.
Всё следующее утро я старалась отгонять от себя воспоминания о кошмаре и не думать о том, что это может значить. Сначала это удавалось с трудом, но когда проснулась Ника, я тут же забыла всё и занялась ей, а в одиннадцать часов позвонила Катя и восторженно заявила, что у неё для нас чудесная новость - какая-то пара разбежалась и клуб "Этбай" свободен пятого июля.
Название клуба мне не о чём не говорило, но я решила не расстраивать Катю и начала восхищаться этой новость, собираясь потом у Севы спросить, что это за место такое. Но не тут то было. Катя начала тараторить, что узнала об этом по большому секрету и сегодня надо срочно дать ответ, если мы хотим организовать там торжество, потому что уже завтра об этом узнают в других агентствах и кто-нибудь постарается перекупить его.
Я пообещала перезвонить в ближайшие пятнадцать минут и пошла искать Севу, чтобы спросить про этот "Этбай" и узнать есть ли у него время, съездить туда, чтобы всё посмотреть, и стоит ли вообще смотреть на этот клуб.