Письма (1870)
Шрифт:
Всем поклон. Напомните об мне всем. Вас целую крепко, и знайте, что нет у Вас доброжелателя и друга крепче меня. Мне счастье уже одно то, что я пишу это Вам. Пишите, не забывайте, а я сажусь за каторжную работу.
Ваш всей душой и сердцем Ф. Достоевский.
О петербургских мучается душа. Ничего-то я им не высылаю. Раньше начала будущего года и не вышлю, а они в нищете. Это у меня на совести лежит; я обещался им их поддерживать; особенно Пашу жалко.
Р. S. Вы моих дел с кредиторами не знаете, а потому и полагаете, что им невыгодно будет меня засадить. Напротив, засадят, потому что именно это будет им, по некоторым
До свидания, друг мой.
Ваш Д.
(1) вместо: главным - было начато: пер<вым>
(2) далее было начато: знать
(3) вместо: у них - было: у него
(4) текст: стало быть ... ... обещания - вписан
(5) было: ст<ану>
(6) было: Впрочем
(7) далее: 4 слова нрзб.
(8) далее: 1 слово нрзб.
(9) далее было: Идеал
(10) далее было: навеки
(11) далее было: Стало <быть?>
(12) было: вр<агов?>
(13) было: мысль
395. M. H. КАТКОВУ
19 сентября (1 октября) 1870. Дрезден
Дрезден 1 октября/19 сентября 1870.
Милостивый государь многоуважаемый Михаил Никифорович,
Я работал всё лето из всех сил и опять, оказывается, обманул Вас, то есть не прислал до сих пор ничего. Но мне всё не удавалось. У меня до 15 печатных листов было написано, но я два раза переменял план (не мысль, а план) и два раза садился за перекройку и переделку сначала. Но теперь все установилось. Для меня этот роман слишком многое составляет.
Он будет в 30 листов и в трех больших частях. Через 2 недели по получении этого письма редакция "Русского вестника" получит два первые эпизода 1-й части, то есть половину ее, а к 15 ноября и всю 1-ю часть (от 10 до 12 листов). Затем уже доставка не замедлит. Из написанных 15 листов наверно двенадцать войдут в новую редакцию романа. Мне самому, теперь особенно, слишком дорог успех, и я не захочу сам вредить ему, замедляя высылку. Таким образом, ранее января будущего года нельзя начать печатать. Прошу Вас чрезвычайно - извинить меня за то, что я не сдержал слова и высылаю так поздно. Но не от меня зависело - уверяю Вас! Теперь же счел необходимым уведомить Вас о ходе дела и о том, что непременно доставлю работу и не манкирую ни за что на свете.
Примите, многоуважаемый Михаил Никифорович, уверение в глубочайшем моем уважении.
Покорный слуга Ваш
Федор Достоевский.
396. В РЕДАКЦИЮ ЖУРНАЛА "РУССКИЙ ВЕСТНИК"
7 (19) октября 1870. Дрезден
Дрезден 7/19 октября/1870.
Имею честь при сем препроводить в многоуважаемую редакцию начало моего романа "Бесы". Я слишком опоздал против обещанного мною срока; приношу от всего сердца извинение; но на этот раз виноват не столько я, сколько совершенно непредвидимые внешние обстоятельства. За одно ручаюсь: остановки более не будет. Здесь, в высылаемом, заключается половина первой части. Всех частей -
III и IV отделы первой части будут высланы мною в редакцию "Русского вестника" в ноябре нынешнего 1870 г.
Если редакция определит печатать мой роман с январского номера будущего 1871 года, то, повторяю, с моей стороны задержки более не будет. Отвечаю за это.
Покорнейше прошу многоуважаемую редакцию пересмотреть французские фразы в романе. Мне кажется, что нет ошибок, но я могу ошибаться.
Равно попрошу покорно сверить мой эпиграф из Пушкина с изданием Пушкина. Я припоминал наизусть.
У меня в одном месте есть выражение: "Мы надевали лавровые венки на вшивые головы". Ради бога, умоляю: не вычеркивайте слово вшивые. И вообще прошу большого снисхождения к моему роману.
С месяц назад я писал письмо в редакцию на имя Михаила Никифоровича, в котором уведомлял о романе. Дошло ли оно в редакцию? Может быть, при теперешних военных хлопотах здешние почты иногда задержат письмо несколько дней лишних.
Тоже с месяц назад отправил я в редакцию "Русского вестника" письмо на имя родственницы моей Софьи Александровны Ивановой. Ответа я от нее не получил и полагаю, что письмо мое не дошло.
Вместе с этой первой посылкой романа я посылаю завтра же, особо, письмо к Михаилу Никифоровичу. Уведомляю об этом здесь для точности, на случай если б задержалось как-нибудь в дороге или пропало то письмо.
Честь имею пребыть с глубочайшим уважением покорнейшим слугою редакции
Федор Достоевский.
397. M. H. КАТКОВУ
8 (20) октября 1870. Дрезден
Дрезден 8/20 октября 1870 г.
Милостивый государь многоуважаемый Михаил Никифорович,
Я выслал сегодня в редакцию "Русского вестника" всего только первую половину первой части моего романа "Бесы". Но в очень скором времени вышлю и вторую половину первой части. Всех частей будет три; каждая от 10 до 12 листов. Теперь замедления не будет.
Если Вы решите печатать мое сочинение с будущего года, то мне кажется необходимо, чтоб я известил Вас предварительно, хотя бы в двух словах, об чем собственно будет идти дело в моем романе.
Одним из числа крупнейших происшествий моего рассказа будет известное в Москве убийство Нечаевым Иванова. Спешу оговориться: ни Нечаева, ни Иванова, ни обстоятельств того убийства я не знал и совсем не знаю, кроме как из газет. Да если б и знал, то не стал бы копировать. Я только беру совершившийся факт. Моя фантазия может в высшей степени разниться с бывшей действительностию, и мой Петр Верховенский может нисколько не походить на Нечаева; но мне кажется, что в пораженном уме моем создалось воображением то лицо, тот тип, который соответствует этому злодейству. Без сомнения, небесполезно выставить такого человека; но он один не соблазнил бы меня. По-моему, эти жалкие уродства не стоят литературы. К собственному моему удивлению, это лицо наполовину выходит у меня лицом комическим. И потому, несмотря на то, что всё это происшествие занимает один из первых планов романа, оно, тем не менее, - только аксессуар и обстановка действий другого лица, которое действительно могло бы назваться главным лицом романа.