2 Режиссерский план "Вишневого сада", написанный Станиславским, хранится в Музее МХАТ (архив КС).
174
1 10 ноября 1903 г. Чехов писал Станиславскому: "Вообще, пожалуйста, насчет декораций не стесняйтесь, я подчиняюсь Вам, изумляюсь и обыкновенно сижу у Вас в театре разинув рот. Тут и разговоров быть не может; что Вы ни сделаете, все будет прекрасно, во сто раз лучше всего того, что я мог бы придумать" (Полн. собр. соч. и писем, т. XX, стр. 180-181).
2
В. И. Качалов репетировал и играл роль Пети Трофимова.
3 До того как А. Р. Артем создал оригинальный и верный образ старого лакея Фирса в "Вишневом саде", он на репетициях невольно повторял краски ранее сыгранной роли древнего старца Курюкова из спектакля "Царь Федор Иоаннович".
175
1 "Если поезд можно показать без шума, без единого звука, то – валяйте",- соглашался Чехов в письме от 23 ноября 1903 г. (Полн. собр. соч. и писем, т. XX, стр. 190). В спектакле этой постановочной детали не было.
2 "Дорогой Константин Сергеевич, сенокос бывает обыкновенно 20- 25 июня, в это время коростель, кажется, уже не кричит, лягушки тоже уже умолкают к этому времени. Кричит только иволга",- отвечал Чехов (там же, стр. 189).
176
Год устанавливается по упоминанию "Вишневого сада", число и месяц – по спектаклю "Дядя Ваня", который шел 23 ноября 1903 г.
1Веселовский Алексей Николаевич (1843-1918) – профессор, историк литературы; В. В. Лужский делал профессора Серебрякова в "Дяде Ване" несколько похожим на Веселовского.
177*
1 Еще не видев Станиславского в роли Брута, В. В. Котляревская писала ему: "Вы играете в тех тонах и теми приемами, которыми будут играть, но которыми пока играете Вы один, первый: пройдет 20 лет, и все заиграют по-Вашему, а теперь это ново, чуждо и непонятно… Вы прокладываете новую дорогу (м. б., иногда оступаясь и спотыкаясь)… Вам суждено в каждом Вашем новом шаге вперед быть временно не понятым" (Музей МХАТ, архив КС).
2 Чехов спорил с театром о трактовке пьесы: "С чем он [А. П. Чехов] до самой смерти примириться не мог,- писал Станиславский,- это с тем, что его "Три сестры", а впоследствии "Вишневый сад" – тяжелая драма русской жизни. Он был искренно убежден, что это была веселая комедия, почти водевиль" ("А. П. Чехов в Художественном театре", Собр. соч., т. 5, стр. 348-349).
После просмотренных репетиций, накануне премьеры, Чехов писал: "Пьеса моя пойдет, кажется, 17 января: успеха особенного не жду, дело идет вяло". Так воспринимал автор еще не готовый спектакль, который стал одним из лучших созданий Художественного театра.
"Антон Павлович умер, так и не дождавшись настоящего успеха, своего последнего благоуханного произведения",- сожалел К. С. Станиславский.
3 В газетах появились статьи, в которых пересматривалась
первоначальная отрицательная оценка исполнения Станиславским роли Брута; так, например, Матов (С. С. Мамонтов) писал: "Теперь… Станиславский играет Брута во всеоружии своего недюжинного ума и дарования, и играет превосходно. О созданном им образе Брута прежде всего надо сказать знаменательными словами его врага – "это был человек!" ("Русское слово" от 27 октября 1903 г.).
Положительный отзыв Валерия Лясковского появился в "Русском слове" 11 декабря 1903 г.
Глубже всех проник в замысел Станиславского Л. А. Сулержицкий: "Вы, Вашей игрой, превратили эту прекрасную, но холодную античную статую в живого человека, облекли его в плоть и кровь, согрели его страданием и заставили его сойти со своего недосягаемого каменного пьедестала в сердца людей. Вы сделали его достоянием жизни… Пишу это не Алексееву, которого совсем не знаю, пишу не как знакомый, а как зритель, которому хочется слиться с актером… Пишу тому Станиславскому, который уже не раз поддерживал и укреплял людей в вере в "человека" (Музей МХАТ, архив КС).
Через несколько дней, 17 ноября 1903 г., посмотрев еще раз спектакль, Сулержицкий писал: "Прекрасно и прекрасно… Не верьте, дорогой К. С., никому, кто не в восторге от исполнения Брута… Эту игру, Вашего Брута, люди не успевают оценить в театре. Там слишком много блеску, света, "настоящего Рима", слишком много шума и движения, увлекательного, красивого движения, за что великое спасибо Владимиру Ивановичу; но когда человек придет домой и будет ложиться спать, тогда только выплывет у него… Брут, трогательный, чистый Брут. Он не даст покоя и будет живым упреком для совести всякого… А сбило Вас то, что ожидали большего одобрения… А то иногда чувствуется, что Вы не то что робеете, а не доверяете себе. Этого у Вас в Бруте не должно быть!" (там же).
В 1943 г., возвращаясь к воспоминаниям о "Юлии Цезаре", Немирович-Данченко говорил: "В то время как все другие исполнители от спектакля к спектаклю становились трафаретнее, ограничиваясь нажитой техникой, он, Константин Сергеевич, наоборот, как бы старался преодолеть неуспех и продолжал работать…" (Из дневника О. С. Бокшанской. Музей МХАТ, архив Н-Д).
178*
Дата устанавливается по связи с письмом к И. А. Тихомирову от 16 февраля 1904 г., по словам "завтра, в пятницу" и по времени пребывания А. П. Чехова в Москве.
1 О том, как К. С. Станиславский представлял себе организацию филиальных отделений МХТ в провинции, рассказывает С. А. Попов: "Мне хочется,- говорил К. С. Станиславский,- по крайней мере для начала, хоть в некоторых больших городах устроить театры наподобие нашего Художественного.
Будем дело развивать постепенно. Надо создать целый ряд как бы отдельных трупп с репертуаром в восемь-десять пьес, с полной обстановкой и со штатом необходимых работников. Сообразно количеству трупп арендуются в стольких же городах театры. Каждая труппа играет в городе один месяц, после чего переезжает в другой город, ее заменяет другая труппа, со своим репертуаром и так далее. В Москве будет, конечно центр, где все это будет готовиться… Надо будет создать со временем… ну, скажем, так: "Всероссийское общество провинциальных антреприз". Построить здание с театром, с отдельными помещениями с малыми сценами для работы каждой отдельной труппы, с гостиницей для артистов, там же завести собственные костюмерные и бутафорские мастерские" (сб. "О Станиславском", стр. 337-338).