Письма я не перечитываю. Простите за неясности, описки и проч. Главное будет понятно даже при плохом писании и редакции.
80. Л. Н. Толстому
Телеграмма
21 февраля 1900
Москва
Во
время последней дружеской беседы тружеников Художественного общедоступного театра по окончании сезона1 мы не могли не вспомнить лучшие вечера нашего существования, те вечера, когда театр был осчастливлен присутствием величайшего мирового писателя 2.
От лица всех артистов шлем Вам привет от всего сердца.
Немирович-Данченко, Алексеев
81. С. В. Флерову
30 марта 1900
Москва
Многоуважаемый
Сергей Васильевич!
Я очень виноват перед Вами. Каждый день собирался заехать к Вам и не мог выбраться, до такой степени я занят. По Товариществам пришло время ревизионных комиссий, смет, отчетов и общих собраний1. По театру – усиленные репетиции как для поездки (замена артистов), так и по "Снегурочке". Пьеса необычайно трудна. Не установив правильных тонов, в которых исполнители должны укрепиться за время моего отъезда, я не могу уехать из Москвы.
Теперь выяснилось, что раньше воскресенья я к Вам не попаду. Простите меня великодушно.
Теперь выяснилось также, что мы едем в разные дни и с разными поездами 2. Это случилось отчасти потому, что многие из артистов, желая сделать сбережение с тех сумм, которые выдаются им на проезд по 2-му классу, устроили себе вагон 3-го класса и едут большой компанией в нем.
Я не могу, к сожалению, ехать с ними, так как везу семью с собой.
Ввиду большого движения в Крым трудно достать много билетов на один и тот же поезд, и потому выезжающие артисты разбились на группы.
Я с семьей едем во вторник (страстная) с курьерским, Калужский с семьей – в понедельник, Владимир Иванович – в воскресенье и т. д.
К четвергу на страстной мы должны все съехаться в Севастополе для начала репетиций.
Итак, в воскресенье постараюсь непременно заехать к Вам, а пока прошу Вас передать мое почтение Вашей супруге и дочерям
от искренно уважающего Вас
К. Алексеева
Четверг
82.
С. В. Флерову
1 апреля 1900
Москва
Глубокоуважаемый Сергей Васильевич!
Вторую неделю собираюсь к Вам, но не могу выбрать свободного часа, до такой степени я занят. Не мудрено: мне приходится теперь подгонять запущенные за время театрального сезона фабричные дела и составлять постановки на весь будущий сезон.
Мне хотелось побывать у Вас, чтоб поблагодарить Вас за Вашу любовь к нашему театру, а также чтоб напомнить Вам о Вашем намерении прокатиться с нами в Севастополь и Ялту1. Мы выезжаем со всей труппой в четверг на страстной.
Понедельник, вторник, среду и четверг пасхи играем в Севастополе: "Дядю Ваню", "Одиноких", "Эдду Габлер" и "Чайку". В пятницу едем в Ялту и с воскресенья фоминой играем там 6 спектаклей. Из Ялты, без остановки, возвращаемся в Москву кончать репетиции "Снегурки"2.
Чехов телеграфировал нам, что в Ялте все билеты проданы. Что делается в Севастополе, не знаю.
Остаюсь в надежде, что молодая компания и весеннее солнце согреют Ваше юное еще сердце и Вы соблазнитесь нашим предложением: составить нам компанию.
Мое глубокое почтение Вашей уважаемой супруге и дочерям от готового к услугам и уважающего Вас
К. Алексеева
Суббота
83. С. В. Флерову
Апрель (после 16-го) 1900
Ялта
Многоуважаемый Сергей Васильевич!
Телеграмма после первого спектакля сбылась.
Завоевывать столичную публику не пришлось в Ялте. Она уже знакома с нами или по газетам, или по Москве. Не извещал Вас о последующих спектаклях, чтоб не повторять одного и того же. Слава богу, мы имели успех в Ялте, но сознаюсь, что публика в Севастополе гораздо интереснее.
В Ялте интересна только маленькая горсть публики, состоящая из местной интеллигенции и из приезжих писателей и музыкантов, а именно: Горький, Чехов, Мамин-Сибиряк, Елпатьевский, А. И. Шуберт (знаменитая Лиза в "Горе от ума"), Бунин, Рахманинов. Нас очень порадовало, что эти люди заинтересовались нами и что наши спектакли вызвали в них желание написать нам новые пьесы. Более всех загорелся Горький. Он ходит как шальной и все забегает ко мне поделиться нарождающимися мечтами и созревающим планом новой пьесы1.