Письма Ефимову
Шрифт:
Всего Вам доброго, приветы семье, Грише, редакции, а Вайлю и Генису скажите, что, несмотря на все их замечательные статьи, скоро прокляну, если не вернут ксерокс Аксенова.
Ваш Игорь Ефимов.
Довлатов — Ефимову
23 июня 1980 года
Дорогой Игорь!
Спасибо за фотографию. Поповского досадливо отрезал. Остальных приколол к стенке. Михаилу я тоже знаю. Сидели рядом в президиуме. Я принял его за
— Не представляю себе, о чем я должен говорить…
Потом мне сказали, что он начинает так все свои выступления…
Поздравляю с успехами.
Петя и Саша (бандиты и алкаши) копию «Ожога» выслали. Волнуются, насколько ценны их замечания. Помните, что их самый любимый гений — Мамлей [Ю. Мамлеев]. Я как-то раз шел с ним и с женой Вайля по 42-й улице. И меня толкнул негр. Я стал ему объяснять, что он плохой. Собралась толпа. А Мамлеев ходил вокруг и повторял: «Хорошо-то как…»
У Гриши, естественно — просьба. Бобышев отдал Вам рукопись Юры Кублановского. А Бродский сейчас везде говорит, что Кублановский — гений. Гриша же своей вязкостью добился общения с Бродским. Вырвал у него два стихотворных автографа. Так вот, Гриша хочет дать его подборку в след. номере. Просит штук двадцать. На Ваше усмотрение. Бобышев не возражает.
Гришин альманах публике нравится. Есть даже проблески сенсации, которые я намерен искусственно развить. Бродский отнесся сложно, но положительно. Изъявил готовность украсить нашу фиктивную редколлегию. Неизвестный, который пишет лучше, чем рисует и ваяет — тоже. Вместо плейбоя Шмакова.
Газета вроде бы — улучшается. Хотя даже уровень «Недели» пока метафизический идеал.
Осенью у меня, вероятно, будет контакт с приличным издательством. Я скроил из шести рассказов — повесть, дописав авторский лист.
И даже пережил вспышку некоторого чрезмерного благополучия. А именно, две женщины (Фридман и О'Коннор) рассорились, борясь за право над этой книжкой трудиться. Аня сказала Кате: «Вы — Макиавелли!». Катя же ответила: «Но мой перевод — люче!»
Рассказ в «Нью-Йоркере» похвалили многие знаменитости. Я дал им еще один.
Дочь уехала на лето в провинцию. Настроение хорошее.
Всех обнимаю.
С.Д.
P.S. Деньги Карлу пошлю чуть ли не завтра.
С.
Довлатов — Ефимову
8 июля 1980 года
Дорогой Игорь!
Здравствуйте!
Грише все передал. За Кублановского — спасибо. Дадим в ближайших номерах.
Игорь Бирман дал рецензию… на книгу Поповского. (Что касается — на Вас, то ждет реакции Максимова. Не дождется.)
Могу Вас утешить — рецензия ничтожная, кокетливая и глупая. Тем не менее ее дадим, в ожидании экономических шедевров. Этот Бирман, вроде бы, манерный самоуверенный дурак. Прочтите — убедитесь. Хуже Кузьминского.
Игорь! Я послал Карлу деньги, все, кроме 212
Очень жду, потому что идут заказы вовсю.
Не помню, хвастал ли я, что дал 2 интервью по-английски. Для 13-го канала телевидения и для какой-то третьестепенной радиостанции. Женщина с телевидения так хохотала, что упала на пол. Клянусь. И дальше разговаривала, лежа на полу. И все потому, что я сказал ей, что в Ленинграде у меня было больше знакомых американцев, чем в Нью-Йорке.
Книги продаются быстро. Но, как Вы догадываетесь, деньги я сразу же трачу. Потому и расплатился лишь сейчас. И то — укладываюсь в срок.
У нас все, как будто, хорошо. Некий Габи Валк, израильский книжный деляга, собирается к Вам. Может, я приеду с ним.
Всем большой привет.
Да, у нас поселился абсолютно сумасшедший Глезер. Все засыпал пеплом. Наводнил жилище картинами, вызывающими у мамы гадливый ужас. Домой звонил в Париж (не хуже Рейна). Наконец сказал Лене: «Едем со мной во Францию. Я увезу тебя из этого болота!» Из кармана у него постоянно вываливается большой французский пистолет.
В редакции обстановка хорошая. Вайль и Генис — замечательные работники. Боря Меттер говорит, что в Нью-Йорке его мучают два кошмарных сновидения. Первое — что он снова в Ленинграде. Второе — что Женя Рубин вернулся в редакцию.
Я закончил две книжки. Одна — про мою родню («Свои»). Вторая — про низы российского общества. Она составлена из 28 радиопередач. Ее, наверное, будет переводить Лиза Таккер, дочка какого-то знаменитого Таккера.
Где печататься — совершенно не знаю. На Максимова обижен. Глезера презираю. Своя же газета воспринимается как самиздат. Не доставляет удовлетворения.
Нельзя ли опубликоваться в «Глаголе»? Или у вас там одни подсоветские авторы?
Всех обнимаю.
Ваш С. Довлатов.
Довлатов — Ефимову
Июль 1980 года
Дорогой Игорь!
Книга получил. На этот раз все точно. Оставшиеся деньги — 212.50 вышлю завтра, клянусь! Честное слово, времени нет.
Передо мной внезапно извинился Дар. Сожалеет, что наводнил Ленинград призывами меня избить. Это было. Два года назад ко мне подошел богатырь Холоденко и сказал:
«Дар велел ударить тебя по физиономии. Только не пишет, за что».
В общем. Дар извинился. Я был очень растроган. Теперь мы переписываемся. Посылаю ему газеты и книжки. Он довольно бедный. Но по-прежнему вздорный. В академический Гришин альманах дал эссе о похоти. Печатать нельзя. Я взмолился, чтобы прислал другое. Умоляю его написать мемуары о Твардовском или Абрамове.
Я дал большое интервью журналу «Сатардей ревью». (Извините за метр и рифму. Видимо, таково состояние моей души). Баба из журнала явилась по наколке Карла. Спасибо ему. Зато я ей сказал вот что. Она спросила: