Письма Г.В.Адамовича к З.Н. Гиппиус. 1925-1931
Шрифт:
Целую Ваши руки.
Ваш Г. Адамович
40
<Штемпель: 19.11.1928>
Дорогая Зинаида Николаевна
Письма Ваши я все в исправности получил, и на ниццский адрес, и здешние. Спасибо. Здешние, впрочем, так суровы, что я «ума не приложу» — чем это вызвано. Вины за собой не знаю, кроме фельетона о Дон-Аминадо [322] . Но литература есть чепуха и чушь — т. е. такая литература, и в ней «все позволено». C’est ma profonde conviction [323] . Вообще, дорогая Зинаида Николаевна, если бы Вы знали, как мне надоели блюстители всяческой нравственности!!! Может быть, Вам обидно, но я Вас такой не считаю, поэтому и пишу Вам. Вообще, я к Вам полон нежнейших чувств, и литературно, и жизненно. Не сердитесь за признание.
322
Имеется в виду статья: «Накинув плащ»: О стихах Дон-Аминадо // ПН. 1929. 25 октября.
323
Это мое глубокое убеждение (франц.).
Спаржа на днях сказал очень верно (для меня): «Раскрыл “Возрождение”, увидел статью “о большевизме Блока” и обрадовался, что З<инаида> Н<иколаевна>». Оказался Ходасевич [324] . Что Вы делаете и как живете? Собираетесь в Париж?
Вы на днях должны получить книгу о Каннегисере, со стихами и тремя статьями (Алданов, Г.Иванов и я) [325] . Большая просьба к Вам от семьи и «окружения»:
324
Имеется в виду статья: Ходасевич В. Большевизм Блока (беглые мысли) // Возрождение. 1928. 15 ноября.
325
Книга называлась: Леонид Каннегисер. Статьи Г. Иванова, М.А. Алданова, Г. Адамовича. Из посмертных стихов Л. Каннегисера. Париж. 1928. Леонид Иоакимович Канегисер (1896–1918) — поэт, критик. 30 августа 1918 застрелил главу Петроградской ЧК М.С. Урицкого и в октябре был расстрелян. Наиболее подробная информация о нем собрана в статье Г.А. Морева «Из истории русской литературы 1910-х годов: К биографии Леонида Канегисера» (Минувшее. Вып. 16. М.; СПб., 1994).
326
Гиппиус о Канегисере не писала. См.: Лукаш И. Канегисер // Возрождение. 1928. 1 декабря.
Если будете мне отвечать, пишите, пожалуйста: 5, rue de l'Avre, Hotel «Chambre», № 21. Я тут хотя ненадолго, но пока поживу. Целую Ваши руки.
Ваш Г.Адамович
41
<Осень 1928.Бумага: Cafe-restaurant des Tourelles 23, Boulevard Delessert> [327]
Дорогая Зинаида Николаевна
Надеюсь, Вы уже в Париже. Как Ваше здоровье и можно ли Вас видеть?
Ваш Г.Адамович
5, rue de l'Avre (XV).
327
Основание для датировки — предыдущее письмо, где к тому же адресу, что и в данном, сделано примечание: «Я тут хотя ненадолго, но пока поживу», а также последующее, где сказано: «это адрес случайный, отельный. Я там не останусь. Но дней 10 еще пробуду».
42
<29 ноября 1928. Почтовая бумага: La Coupole.
Cafe restaurant. Bar americain. 102, Boulevard du Montparnasse, Paris> [328]
Дорогая Зинаида Николаевна.
Начну с полемики о «нравственности» [329] : я не о себе писал, а о других — тут был процесс у Спаржи и некоторое общественное ахание по этому поводу. Вы, может быть, читали — было и в «Ренессансе», кстати, в премерзком тоне! Меж тем, Спаржа внутренне очень чистая и очень честная [330] . Но вот что удивительно: у меня до сих пор не было ни одного друга, о котором бы «что-нибудь не выяснилось». Это длинная и удивительная коллекция. Меня это наводит на горестные размышления. Но мне хотелось бы написать в этом роде «мемуары Мартынова» [331] — с философским послесловием о сущности добродетели. Вы, пожалуй, поморщитесь, что «устарело». Это для меня в Вас непонятно — а иногда отчудительно, как в то воскресение у Вас, очень мне памятное, когда речь шла о смертной казни, и Вы на меня махали рукой, что все это уже разъяснено, опровергнуто и т. д. Ну, оставим.
328
Датируется на основании упоминаемой хроники В.Ф. Ходасевича в газете «Возрождение» (см. примеч. 340).
329
Содержание этой «полемики о нравственности» нам неизвестно, поскольку ни письма Гиппиус, ни письма Адамовича, непосредственно предшествующие данному, не сохранились или нам недоступны.
330
См. в ответном письме Гиппиус от 3 декабря 1928: «Процесс Спаржи меня тоже совершенно не затронул. Просто “на челе моем высоком не отразилось ничего”. <…> Но я не деташируюсь <от detacher (франц.) — отказываюсь> от Спаржи, а просто знаю, что это пустяки, а правда то, что вы о нем пишете. Ваши друзья с tar’aми недостатками, пороками (франц.)>, потому что все люди с tar’aми; но, конечно, разница, всякие тары бывают; есть непростимые, обыкновенно это те, которые исходят из самой материи человека. Если ваши друзья дурной материи… ну, тогда над этим стоит задуматься» (Пахмусс. С.386). Сведений о процессе Ю.Фельзена в газете «Возрождение» за октябрь-ноябрь 1928 нам обнаружить не удалось.
331
Имеется в виду повесть Гиппиус под таким названием.
Предо мной лежит Авортон [332] , только что полученный и еще не прочитанный. Перелистав, нахожу, что слишком много божественного, — но это впечатление поверхностное, по именам: все больше Евлогий или Бердяев [333] . Стишок прочел: ужасен, по-моему, второй Раевский, «один танцует вещь», «другой танцует так» [334] . С ним «Корабль» дотанцуется. И еще, в «Лампе» — зачем Вы обижаете Аненнского? Там, мимоходом [335] . Напомню Вам один Ваш афоризм — старый, который я помню 20 лет: «Жестокость оправдывается только любовью», — из «Дневника» [336] . У Вас с Анненским глубинное недоразумение. Вот если «Корабль» еще будет выходить, испросите мне у редактора разрешение на «Воспоминания об Анненском» [337] — вымышленные мемуары, как Платон о Сократе, excusez du peu [338] . Или другое, по божественной части — о конце, об истаивании или увядании христианства: не трактат, конечно, а «грустные заметки», с множеством, увы, увы!», но с нежеланием на этот счет обольщаться [339] .
332
От avorton (франц.) — выкидыш. 21 апреля Гиппиус писала Адамовичу: «Приехав, вы найдете Авортон. Он, по-моему, — урод. Бывают горбуны с прекрасными глазами. Или прелестные девушки с такой глупостью, едва рот разевают, что диву даешься. Или платье из английской материи с пятнами и дырами. Но я ничего не буду объяснять, сами увидите. Статья Бахтина — вот английская материя…» (Пахмусс. С.376). Из этого становится ясно, что, вопреки комментариям Т. Пахмусс, «авортоном» назывался журнал «Новый корабль», третий номер которого со статьей Н.М.Бахтина «Антиномия культуры» тут обсуждается. В письме Адамовича речь идет о четвертом номере «Нового корабля». Отметим, что в ответном письме Гиппиус говорила: «Мы (и Дмитрий Сергеевич) вновь остановились в… (не знаю, как сказать: не в восторге, не в восхищении и не в почтении, ну, словом, что-то очень хорошее и серьезное) — перед вашим стихотворением, начинающим Корабль. Да, оно есть, да еще как! Можете быть спокойны: это одно из лучших (если не лучшее) стихотворений, написанных за последние годы. Не вами, а вообще. Другое тоже хорошее, но просто очень хорошее, как и стихи Георгия Иванова (совсем другие). А это “попало” и “внедряется”» (Пахмусс. С. 384–385).
333
Имеются в виду статьи В.А.Злобина «Дух соглашательства» (вторая в цикле «Две статьи»), посвященная в основном Н.А.Бердяеву (Новый корабль. 1928. № 4. С. 30–33) и А.М.Д. «Где “Тихоновская» церковь?”», где часто упоминается митрополит Евлогий (С.34–38).
334
Речь идет о стихотворении Георгия Раевского (Георгий Авдиевич Оцуп; 1897–1963) «Во всем есть танец: в ветре и в огне…» (С.6). Ср. рец. Адамовича на его книгу «Строфы» (Париж, 1928) — СЗ. 1929. Кн.38. В своем ответе Гиппиус лишь кратко вздохнула: «О Георгии Раевском лучше помолчим» (Пахмусс. С.386).
335
Имеется в виду реплика Гиппиус в выступлении на собрании «Зеленой лампы», посвященном вопросу «Есть ли цель у
336
Цитата из статьи «Критика любви», где, говоря о ранних декадентах и, в частности, об А.М.Добролюбове, Гиппиус писала: «Может быть, и следовало поступать тогда жестоко, говорить правду, указывать на фальшь, комизм и жалкость “новых” стихов; но никто не имел права быть жестоким ни с одним из этих стихотворцев, потому что жестокость оправдывается только любовью, а их никто не любил. Жестокость даже бессмысленна без любви» (Гиппиус З. Дневники. В 2 т. Т. 1. М., 1999. С. 194).
337
Свой замысел Адамович исполнил в рассказе «Вечер у Анненского» (Числа. 1930/1931. № 4; перепеч.: Адамович Г. Стихи, проза, переводы. С. 403–406). Ср. также: Адамович Г. Памяти Ин. Ф. Анненского // ПН. 1929. 28 ноября.
338
Прошу прощения (франц.).
339
Этот замысел Адамович осуществил значительно позже. См.: «Как можно не видеть, что христианство уходит из мира! Доказательств нет. Но ведь не все же надо доказывать. Достаточно вглядеться повнимательнее: позднее утро сейчас, солнце взошло уже высоко, — и все слишком ясно для общих восторгов, испугов и надежд. “Тайна” осталась на самых низах культуры, иногда на самых верхах, но в воздухе ее нет, и нельзя уже миру ее навязать… Будет трезвый, грустный и умный день» (Адамович Г. Комментарии // Числа. 1933. № 7/8. С. 153).
Получили ли Вы Каннегисера? Меня очень позабавила сегодняшняя заметка о книге в «Возрождении», в хронике Ход<асеви>ча, — с разделением на «статьи» и «заметки». Ну, моя — коротенькая, пусть. Но отчего у Иванова «заметка»? Все это очень миргородское, совсем Ив<ан> Ив<анович> и Ив<ан> Никиф<орович> [340] . — Читали ли Вы «Евразию» [341] ? Адрес Одоевцевой — 13, rue Franclin, (XVI). Напишите ей — она будет довольна. Ее роман имеет успех и «прессу» [342] . Жорж Ив<анов> пробовал устроить стихи Поплавского в «С<овременные> Записки», но, кажется, тщетно [343] .
340
Имеется в виду статья «Литературная летопись» за подписью «Гулливер» (псевдоним, которым пользовались В.Ф.Ходасевич и Н.Н.Берберова) (Возрождение. 1928. 29 ноября), где автор писал: «В книгу вошли: статья о Каннегисере М.А. Алданова, заметки Г.Адамовича и Г.Иванова, а также ряд неизданных стихов Каннегисера». На попрек Адамовича Гиппиус отвечала: «Парижское захолустье и вас незаметно делает Иван Никифорычем. Я даже не заметила, сказано ли “заметка” или “статья”. Да есть ли тут намерение? Да чем это важно, Господи!!!» (Пахмусс. С.386).
341
Имеется в виду газета, первый номер которой вышел 24 ноября 1928.
342
Речь идет о романе «Ангел смерти» (Париж, 1927), на который отозвались рецензиями Ю.А. Айхенвальд, М.А. Алданов, П.М. Пильский, Е.А. Зноско-Боровский. О своем знакомстве с Гиппиус Одоевцева довольно подробно написала в воспоминаниях «На берегах Сены».
343
Первая публикация Б.Ю. Поплавского в «Современных записках» появилась в 38-м номере (1929, вышел в апреле), так что, судя по всему, усилия Г. Иванова увенчались успехом.
Надеюсь, что Вы, наконец, приедете в Париж. Все сроки прошли, и молодежь томится без воскресных чаев! Целую Ваши руки.
Преданный Вам Г. Адамович
5, rue de l'Avre (Paris XV) — это адрес случайный, отельный. Я там не останусь. Но дней 10 еще пробуду. Можно на «Посл<едние> Новости» — или Кантора (23, Eugene Beanuel. XVI).
43
<Декабрь 1928?>
Дорогая Зинаида Николаевна
Наслышавшись об успехе Зеленой Лампы, хочу Вас поздравить. Я не ожидал, что inauguration [344] будет такая блестящая, и даже побаивался, что публика еще не «раскачалась»… Что же зал? Останемся в золоте и бархате Плейель [345] или демократизируемся?
344
Торжественное открытие, инаугурация (франц.).
345
Зал в Париже, открывшийся незадолго до того, в 1927, на rue Faubourg de Saint-Honore. По предположению Э.Анри, владельцы этого роскошного зала имели какое-то отношение к русской эмиграции, поскольку предоставляли его для разного рода культурных предприятий русской диаспоры.
Я приеду 20-22-го. Не устраивайте, пожалуйста, до этого собраний, ни о царе, ни о любви [346] . Как Вам нравятся сербы и как же с «религиозным оправданием парламентаризма»?
Целую почтительно и дружески Ваши руки.
Г. Адамович
<Адрес в Ницце>
44
18.11.1929
Дорогая Зинаида Николаевна
Ваше письмо меня повергло в отчаяние! Я никак не ожидал, что Вы оставите спаржу без поддержки и покровительства. Имя Ваше я в списке участников поставил. Если Вы ни за что не хотите или не можете, сообщите мне — пока еще не поздно! Дело в том, что кроме Вас в списке Алданов — он, конечно, «уклонится». Если уклонитесь и Вы — получится свадьба без генералов и вообще плохая [347] .
346
Имеются в виду беседы в «Зеленой лампе»: 5 января 1929 «Мечта о царе» со вступительным словом Гиппиус и две беседы о любви — 20 мая и 5 июня 1929.
347
О каком замысле издания, редактируемого Ю. Фельзеном, идет речь, нам неизвестно.
Холода кончились, еврея с Розановым можно отложить, — и я не понимаю, в чем дело [348] . Если Вы хотите «поговорить», я приеду к Вам, когда надо. Пожалуйста, cher maitre et chere madame [349] , не отказывайтесь!
Для Лампы я, кажется, уже годен, т<ак> к<ак> болеть больше не намерен и сегодня мне лучше. Я к Вам сегодня не пришел, п<отому> что знаю, как Вы боитесь заразы. Но, кажется, заразы больше нет.
348
Имеется в виду неосуществленный проект издания однотомников классиков, к которым предисловия писали бы известные литераторы. Адамович должен был писать предисловие к книге Розанова.
349
Дорогой учитель и дорогая мадам (франц.).
Поэтому пусть Вл<адимир> Ан<аньевич> берет зал на любое число [350] .
Я сейчас сочиняю статью о Пушкине для «Посл<едних> новостей» [351] . Если они мне не выбросят дерзости по адресу пушкинистов, надежда на мир с Ходасевичем откладывается еще на десять лет. Я о нем совсем не думал, пока писал, т. е. лично. «Спор принципиальный», но он, конечно, решит, что это шпильки и коварство.
Адрес мой все еще тот же, т<ак> к<ак> комнаты я другой не нашел. Целую руки.
350
Судя по всему, речь идет о заседании «Зеленой лампы» на тему «Конец литературы» с докладом Адамовича, состоявшемся 3 марта 1929 (Зеленая лампа. С. 171).
351
Речь идет о статье «Разговоры Пушкина» (ПН. 1929. 1 февраля), которую Адамович начинал словами: «Первое, что приходит в голову, когда собираешься писать о Пушкине: какую плохую услугу оказали поэту пушкинисты с их спорами, полемиками, взаимными обличениями, кропотливым изучением пустяков, с исследованиями не имеющих никакого значения мелочей. Что скрывать? Пушкинисты почти добились того, что самый живой, самый блестящий и, быть может, самый глубокий из наших писателей читателям наскучил».