Письма из ссылки
Шрифт:
Сдвиг в политике ВКП и Коминтерна будет иметь крупнейшее значение, может стать даже исторической вехой. Но почему? Потому что правоцентристская политика зашла в тупик, откровенно правая политика затруднена (не невозможна, а затруднена) всей предшествующей работой оппозиции; выход же влево мыслим только путем явных, хотя бы частичных позаимствований у нашей платформы. Партия этого не может не видеть. В ней не может не начаться, вернее, не углубиться процесс критики и размышления. Другими словами, почва будет становиться все более восприимчивой к нашим семенам. Вот почему недопустим формально отрицательный подход к левому сдвигу: многое говорит за то, что накопившееся количество готовится перейти
Конечно, в этом процессе будут еще свои подъемы и спуски. Но ясно одно: даже и немногочисленные кадры, если они вооружены ясным пониманием обстановки в целом, если они насквозь проникнуты пониманием своей исторической миссии и если они в то же время умеют или учатся идти в ногу с прогрессивными движениями в партийной массе и в рабочем классе -- такие кадры могут сыграть при неизбежных дальнейших переломах обстановки решающую роль. Во всяком случае, могильной плитой их не прикроешь, шалишь...
В заключение о делах личных, своих и чужих. Товарищ Дроздов (г. Ош, Киргизия) пишет о слухах, будто я заведую в Алма-Ате комунхозом и даже ездил "на какое-то совещание к Зеленскому". Слухи о столь быстром ходе моей карьеры явно преувеличены. Но столь же преувеличено и беспокойство ряда товарищей о моем здоровье. Со времени нашего переселения в "сады" малярия почти совсем покинула нас: лихорадило только один раз. Летняя обстановка здесь достаточно благоприятна в климатическом отношении. Мы пережили здесь, правда, тревожную эпидемию собачьего бешенства -- в амбулаторию являлось 50--60 человек, искусанных в день; но сейчас и это уже осталась позади. На работоспособность пожаловаться ни в каком случае не могу. Из Москвы получил довольно серьезный запас книг, особенно насчет Индии. Правильно получаю русские газеты и журналы, в том числе провинциальные. Получаю довольно много иностранных газет. Приходят книги непосредственно от заграничных друзей. Словом, работать можно.
С разных сторон идут сообщения о чрезвычайных бесчинствах по отношению ко многим ссыльным со стороны местной администрации. Всем товарищам, вероятно, известна кудымкорская история (тт. Вязниковцев и др.), кустанай-ская история (Тер-Оганесов и др.) и т. д., и т. д., и т. д. без конца. Издевательства и физические насилия имеют нередко из ряду вон выходящий, по бесстыдству своему, характер. Мне думается, следовало бы обо всех такого рода фактах сообщать Шестому конгрессу, требуя, чтоб он назначил особую комиссию для обследования этих дел.
В общем, насколько можно судить по переписке, настроение подавляющего большинства товарищей вполне бодрое и твердое. А это самое главное.
Крепко жму всем руки и желаю всего хорошего.
Ваш Л. Троцкий
Алма-Ата
17 июля 1928 года
ИЮЛЬСКИЙ ПЛЕНУМ И ПРАВАЯ ОПАСНОСТЬ
22 июля 1928 г.
(Послесловие к письму "Что же дальше?")
Доклад Рыкова об итогах июльского пленума ЦК на московском активе 13 июля представляет собою факт крупнейшего политического значения. Это программное выступление самого авторитетного представителя правого крыла если не с развернутым, то с полуразвернутым знаменем.
Рыков совершенно не останавливался в своем докладе на программе Коминтерна -- даже не упомянул о ней. Он посвятил свой доклад исключительно вопросу о хлебозаготовках. По тону доклад Рыкова есть доклад победителя. И не зря: из первой схватки с центром, через 4--5 месяцев после начала "левой" политики, правые вышли вполне победоносно. Июльский пленум ЦК знаменует первую открытую победу Рыкова над Сталиным, правда, при помощи самого же Сталина. Суть рыковского доклада в том, что февральский сдвиг влево был эпизодом,
– - в трех своих маленьких ошибочках:
"Во-первых, я в момент обнаружения кризиса считал его менее глубоким, чем оказалось в действительности;
во-вторых, я думал, что при помощи чрезвычайных мер мы совершенно ликвидируем кризис хлебоснабжения. Этого мы не добились;
в-третьих, я надеялся, что вся кампания по хлебозаготовкам пройдет при опоре на бедняка и полной устойчивой связи с середняцкими массами. В этом отношении я также ошибся"
А между тем весь хлебозаготовительный кризис, со всеми сопутствующими ему политическими явлениями, был предсказан оппозицией в ее контртезисах, указывающих Рыкову совершенно точно, чего он не понимает и чего не предвидит. Именно для того, чтобы избегнуть запоздалых, торопливых, несогласованных, преувеличенных административных мероприятий, оппозиция заблаговременно предлагала принудительный хлебный заем у деревенской верхушки. Конечно, и эта мера являлась чрезвычайной. Но предшествующая политика сделала ее неизбежной. А если бы заем был проведен своевременно и планомерно, он бы свел к минимуму те административные излишества, которые означали чересчур дорогую политическую плату за очень скромные материальные достижения.
Меры административного нахрапа сами по себе не имеют ничего общего с правильным курсом. Это есть расплата за неправильный курс. Попытка Рыкова приписать аппозиции стремление увековечить рыковские меры из арсеналов военного коммунизма злобно нелепа. В обходах дворов, возрождении заградительных отрядов и пр. оппозиция с первых же дней видела не начало нового курса, а только банкротство старого. 107-я хлебозаготовительная статья не есть орудие ленинского курса, а костыль рыковской политики. Пытаясь подкинуть оппозиции в качестве "программы" те меры административной дезорганизации хозяйства, за которые он сам целиком отвечает, Рыков поступает как все мелкобуржуазные политики, которые всегда в таких случаях натравливают мужика на коммуниста как на "грабителя" и "экспроприатора".
Что означал февральский сдвиг? Признание отставания промышленности, угрожающей дифференциации деревни и грозной опасности со стороны кулака. Что отсюда вытекало в качестве новой линии? Перераспределение народного дохода от кулака в сторону промышленности, от капитализма к социализму, ускорение развития промышленности как легкой, так и тяжелой.
В противовес февральской статье "Правды", которая только повторяла в этом вопросе оппозицию, Рыков видит причину хлебозаготовительного кризиса не в отставании промышленности, а, наоборот, в отставании сельского хозяйства. Такое "объяснение" есть издевательство над партией и рабочим классом, обман партии и рабочего класса, чтоб обосновать поворот направо. Это старая установка устряловских профессоров.
Что сельское хозяйство наше раздроблено, распылено, отстало, имеет варварский характер; что отсталость сельского хозяйства является основной причиной всех трудностей, это, разумеется, бесспорно. Но требовать на этом основании, как делает Рыков, передвижки средств от промышленности в сторону индивидуального крестьянского хозяйства -- значит выбирать не просто буржуазный, а аграрно-буржуазный, реакционно-буржуазный путь, изображая из себя советскую карикатуру на "антикапиталистических" земских народолюбцев 80-х годов.