Письма из ссылки

Троцкий Лев Давидович

К сожалению, и этот вопрос не вполне правильно вами поставлен. Не я отмежевался от ДЦ, а группа ДЦ, входившая в общую оппозицию, отмежевалась от нее. На этой почве произошел в дальнейшем раскол в самой группе. Таково прошлое. Если взять самую последнюю стадию, когда в среде ссыльной оппозиции происходил серьезнейший обмен мнений, в результате которого мы выработали ряд ответ-ственных документов, собравших 99% оппозиции, то и тут представители ДЦ, ничего в эту работу не внеся по существу, опять таки отмежевались от нас, пересафарив при этом самого Сафарова. После этого вы спрашиваете меня, намерен ли я и впредь "отмежевываться" от ДЦ. Нет, к этому вопросу вы подходите совсем не с того конца. Вы изображаете дело так, что в прошлом объединению мешали Зиновьевы, Каменевы и Пятаковы. Вы и тут ошибаетесь. Из ваших слов можно сделать вывод, будто мы, оппозиция 1923 года, были за объединение с зиновьевцами, а группа ДЦ -- против. Наоборот мы были гораздо осторожнее в этом вопросе и гораздо настойчивее в отношении гарантий. Инициатива объединения принадлежала ДЦ. Первые совещания с зиновьевцами происходили под председательством тов Сафронова. Я это говорю совсем не в укор, ибо блок был необходимым и прогрессивным фактом. Но не надо искажать вчерашний день. После того как группа ДЦ отмежевалась от оппозиции, Зиновьев был все время за объединение с ДЦ, поднимал вопрос десятки раз, а я выступал против объединения. Как я рассуждал при этом Объединение нам нужно, -говорил я,-- но объединение прочное, серьезное. Если на первом же ухабе

группа ДЦ откололась от нас, то надо не торопиться с новыми кружковыми объединениями, а дать опыту проверить политику и либо углубить раскол, либо подготовить условия для настоящего, серьезного, не мимолетного объединения. Я считал, что опыт 1927-- 1928 гг должен был показать нелепость заподазриваний и инсинуаций со стороны руководителей ДЦ по адресу оппозиции 1923 года. Я рассчитывал, в частности, что принципиальные документы, адресованные нами Шестому конгрессу, приблизят объединение рядов. В отношении ряда товарищей ДЦ так и произошло. Но признанные руководители вашей группы сделали все, что могли, не только для того, чтобы углубить и обострить разногласия, но и для того, чтобы насквозь отравить отношения. Я-то довольно спокойно отношусь к писаниям В.Смирнова. Но я получал за последнее время десятки писем от товарищей, до последней степени возмущенных характером смирновских писаний, как бы специально рассчитанных на то, чтобы помешать сближению и во что бы то ни стало сохранить свою собственную церковку и свой пасторский сан. Но и независимо от всей предшествующей истории -- кто от кого и как отмежевался, кто по честному хочет единства рядов, а кто стремится сохранить свой приход -- остается полностью вопрос об идейных основах объединения. На эту тему тов Рафаил пишет мне от 28 сентября: "Наши друзья из "группы 15" повели бешеную кампанию, в частности против вас, получилась трогательная идиллия в этом вопросе между передовицей "Большевика" No 16 и Влад Мих Смирновым и другими товарищами из "группы 15" Основной грех этих товарищей -- это переоценка формальных постановлений и верхушечных комбинаций, в частности, постановлений июльского пленума из-за деревьев леса не видят Конечно, эти постановления отражают, на определенной стадии, соотношение сил, но ни в коем случае нельзя считать, что они определяют исход борьбы, которая продолжается и будет еще продолжаться. Ни одна из проблем, вызвавших кризис, не разрешена, противоречия обостряются -- это вынуждена признать даже официально передовица "Правды" (от 18 сентября). Оппозиция, несмотря на то что "стальной молот" вбивает каждый день "осиновый кол" (в который раз), живет и жить собирается, имеет закаленные в боях кадры -- да еще какие кадры; в это время делать выводы, аналогичные выводам "группы 15", по существу, неправильно и чрезвычайно вредно, эти выводы создают демобилизационные настроения, вместо того чтобы организовать рабочий класс и пролетарское ядро партии. Позиция 15-ти не может не быть пассивной позицией, потому что, если рабочий класс и его авангард без боя сдал уже все свои позиции и завоевания, тогда на что и кого рассчитывают товарищи из "15". Для воскрешения "трупа" масс не ограничивают, а для новой борьбы, при таком состоянии рабочего класса, как они себе представляют, сроки слишком длинные и неизбежно это приведет к позиции Шляпникова". Думаю, что тов. Рафаил в своей характеристике совершенно прав.

Вы пишете, что рабочий класс не любит туманной половинчатости и дипломатических уверток. Правильно. Вот почему вам надо, наконец, свести концы с концами. Если партия -- труп, надо на новом месте строить новую партию и открыто об этом рабочему классу сказать. Если термидор совершился, и диктатура пролетариата ликвидирована, тогда надо открыто выдвинуть знамя второй пролетарской революции. Так мы поступили бы, если бы путь реформы, за который мы стоим, потерпел крушение. К сожалению, руководители ДЦ по уши сидят в туманной половинчатости и дипломатических увертках. Они страшно "лево" критикуют наш путь реформы, который, как мы, надеюсь, показали, вовсе не значит путь сталинской легальности --но они не выдвигают перед рабочими массами и другого пути. Они ограничиваются сектантским ворчаньем по нашему адресу И выжидательным расчетом на стихийные движения. Если бы эта линия укрепилась, она не только погубила бы вашу группу, в которой немало хороших и преданных революционеров, но, как всякое сектантство и всякий авантюризм, оказала бы лучшую услугу правоцентристским тенденциям, т. е. в последнем счете, буржуазной реставрации. Вот почему, дорогой товарищ, прежде чем объединиться -- а я за объединение всей душой,-- надо идейно размежеваться на основе четкой и принципиальной политической линии. Это старое и хорошее большевистское правило.

С коммунистическим приветом

Л. Троцкий

[11 ноября 1928 г.]

ПИСЬМО ЯНУШЕВСКОМУ

18 ноября 1928 г.

Дорогой друг, я до сих пор не ответил на Ваше письмо и, главное, не поблагодарил Вас за Форда [Легавая собака. Прим. Л. Троцкого]. Причин тому много; главной из них является полное расстройство письменных сношений. Но так как настоящее письмо посвящено собачье-охотничьим вопросам, то надеюсь, что оно дойдет беспрепятственно. Вот Вам обстоятельный отчет о Форде: исхожу из того, что Вам лично и остальным друзьям, содействовавшим в доставлении мне этой собаки, любопытно будет, как охотникам, прочитать настоящее донесение. В первый период Форд нас несколько испугал своей чрезвычайной размашистостью, чтобы не сказать разнузданностью, особенно по сравнению с тихой Майей [Кличка собаки.-- Прим. ред.-сост.]. Форд потрясал до основания нашу дачную квартирку и не всегда соблюдал правила вежливости. Возможно, что железнодорожное путешествие несколько выбило его из равновесия. Сперва я совершил с ним несколько охотничьих опытов в близлежащих горах. В первые разы бросались в глаза больше его недочеты, чем положительные стороны. Своим неистовым поиском он несколько раз спарывал выводки рябков (горных куропаток). Все время делал стойки и полустойки на жаворонков и вообще мелкую пташку. Уходил далеко и надолго в кусты, несмотря на свист. Отыскав убитого перепела, стал его мять, мне не отдавал, сопротивлялся, когда я открывал ему пасть, и в конце концов перепела мы разорвали пополам. Тут была, впрочем, доля и моей вины. Нужно, однако, прибавить, что и на последней большой охоте, наткнувшись в кустах на убитого фазана, Форд изрядно растерзал его. Таковы явные минусы собаки, с которыми пришлось столкнуться на первых порах. Письмо ее бывшего владельца и воспитателя чрезвычайно помогло мне. После первых двух-трех опытов я усвоил уроки этого письма гораздо лучше, чем при первом чтении. Я стал собаку прибирать к рукам, прибегая время от времени и к хлысту. (К сожалению, о мерах наказания в препроводительном письме ничего не было сказано.) Полному испытанию качества Форда подверглись на недавней большой охоте, главным образом по фазанам. Правда, фазан в эту пору года стойки не выдерживает, и в этом смысле работа не могла отличаться полной чистотой. Испытанию подвергались главным образом чутье, энергия поиска (в густых камышах и колючих зарослях) и неутомимость. По всем этим трем статьям Форд сдал экзамен прекрасно. Он поднимал фазана больше, чем две другие собаки вместе, бросаясь по следу в колючие кустарники с бесстрашьем, которое бы сделало честь закаленному ирландскому сеттеру. Ввиду обилия серьезной дичи, он почти не баловался стойками по мелкой пташке. Поиск оставался, однако, слишком размашистым и независимым. Только уходившись за утреннюю охоту, он начинал к вечеру работать почти идеально. После выстрела почти всегда ложился, если не слишком много стреляли вокруг. Окрик "даун" он выполняет лучше всех других

сигналов. Ищет убитую дичь хуже Майи, а однажды, как сказано, довольно долго оставаясь наедине с убитым фазаном, жестоко растерзал его. Живости он чрезвычайной, глаза умные, и это искупает целиком дефекты экстерьера: недаром же Бутулин говорит: "Нам с лица не воду пить". Думаю с ним походить, когда прибудут сапоги, по болотной дичи: охотники говорят, что сейчас под городом много бекасов и гаршнепов, очень жирных, и выдерживают стойку. Словом, я собакой очень доволен, семья относится к ней с большой симпатией. Посылаю отсюда организаторам и участникам этой посылки, поименованным в Вашем письме, самую горячую благодарность.

[Троцкий] Алма-Ата, 18 ноября 1928 г.

ИЗ ОТКРЫТКИ СТРАЖУ

24 ноября 1928 г.

Дорогой друг, получил интереснейшую стенную газету и "Октябрь" со статьей Серафимовича. Эти неудачники буржуазной беллетристики думают, что они призваны создать "пролетарскую" литературу. Они понимают под этим, очевидно, мелкобуржуазную подделку 2-го или 3-го сорта. С таким же основанием маргарин можно назвать "пролетарским маслом". У старика Энгельса есть прекрасная характеристика этих господ применительно к французскому "пролетарскому писателю" Валлесу. 17 августа 1884 г. Энгельс писал о нем Бернштейну:

"Валессу вам незачем делать столько комплиментов. Это жалкий литературный или, скорее, литераторский фразер, который абсолютно ничего из себя не представляет, который из-за отсутствия таланта перешел к самым крайним и стал "тенденциозным" писателем, чтобы таким образом пристроить свои плохие беллетристические произведения".

Наши классики были в этих делах беспощадны, а эпигоны превращают "пролетарскую литературу" в нищенскую суму, куда собирают буржуазные объедки. А кто не хочет эти объедки принимать за пролетарскую литературу, тот "капитулянт". Ну и пошляки, ну и фразеры, ну и пакостники. [..]

24 ноября 1928 г.

ТЕЛЕГРАММА

3 декабря 1928 г.

Москва ГПУ Менжинскому ЦК ВКП (б) ЦИК -- Калинину Седову

Больше месяца абсолютная почтовая блокада. Перехватываются даже письма телеграммы здоровье дочери необходимых средствах прочее. Точка. Сообщаю для устранения будущих ссылок на исполнителей.

Троцкий. 3 декабря [1928 г.]

ЦИРКУЛЯРНОЕ ПИСЬМО

Декабрь 1928 г.

Дорогой товарищ, вы, как и некоторые другие товарищи, спрашиваете: не слишком ли мы берем примиренческую линию, выдвигая такие требования, как честный созыв Шестнадцатого съезда, сокращение партбюджета в 20 раз, опубликование скрываемых работ Ленина и пр. Разумеется, вам ясно, что дело идет тут о ближайших лозунгах внутрипартийного порядка. Это первые шаги, выполнение которых должно было бы показать партии, что совершился серьезный перелом режима. Вопрос о том, насколько осуществимы данные лозунги при нынешнем руководстве, отнюдь не решает судьбы самих лозунгов. Для всех нас совершенно ясны: а) несостоятельность нынешнего руководства, б) неосуществимость перечисленных минимальных лозунгов внутрипартийного характера, поскольку они зависят от доброй воли руководства. Дело идет о мобилизации пролетарского ядра партии, так сказать, большевистской фракции ВКП, под известными, очень простыми и совершенно бесспорными переходными требованиями. Сопротивление руководства этим требованиям будет раскрывать глаза партии на характер руководства и тем увеличивать большевистскую фракцию ВКП. Другими словами, значение выдвинутых требований о внутренней жизни то же, что значение переходных требований в компрограмме вообще.

Но правильны ли эти требования как переходные? Оспорить их правильность можно было бы, только исходя из того соображения, что "партия -- труп" (В. Смирнов), т. е. отрицая наличность внутри ВКП большевистской фракции и возможность ее очень значительного роста с перспективой овладения знаменем и формальными, не только идейными традициями ВКП. Этот вопрос на данной стадии решает. Для того чтобы оценить правильность и целесообразность того или иного переходного лозунга, необходимо каждый раз поставить себя мысленно в положение рабочего-оппозиционера, выступающего на собрании ячейки или общезаводском собрании, где затронуты партийные вопросы, скажем, вопрос о "самокритике". Если рабочий-оппозиционер захочет утолить себя и свое дело, то он скажет: "Партия -- труп, и от нее ничего ждать нельзя". Такая позиция была бы чисто реакционной: сектантство, при попытках выхода на широкую арену, нередко играло и будет играть реакционную роль Толковый оппозиционер скажет: чтоб "самокритика" перестала быть полукомедией, полупровокацией, надо обеспечить осуществление элементарнейших предпосылок партдемокра-тии и перечислить названные выше лозунги. Он может и должен при этом открыто прибавить: "Я совершенно не верю в то, что нынешнее руководство способно добровольно осуществить эти требования и потому ни на грош не верю "самокритике". Но вы, товарищи, верите или хотите верить. Вот и давайте проверим на предлагаемых мною бесспорных требованиях". Вот как поступит серьезный оппозиционер, который ищет путей к пролетарскому ядру партии и к массе вообще. Одной нашей собственной правоты совершенно недостаточно. Никуда не годится та правота, которая не стремится стать массовой силой. Гоняться за тем, чтобы пересмирнить Смирнова, нам не к лицу. На партийном собрании сторонники Смирнова просто не будут знать, с какой ноги ступить, или вынуждены будут посвящать свои речи доказательству того, что никогда они партию трупом не считали и пр. Нельзя, конечно, забывать при этом, что частичные лозунги захватывают только частицу вопроса. Но ведь платформа-то остается, как и все остальные наши документы. Там разработка системы требований по всем основным вопросам деятельности ВКП и Коминтерна. В этой области мы ничего не смягчаем, наоборот, заостряем и углубляем (в частности, в наших документах, направленных Конгрессу [Коминтерна]). Но преподносить партии нашу непримиримую критику и наши "неурезанные" лозунги надо так, чтобы рабочее ядро почувствовало, что мы хотим и умеем с ним разговаривать на понятном ему языке. Ведь рабочее ядро, массы вообще еще не с нами, этого не надо забывать. Это главное и основное. Масса недовольна, недовольно рабочее ядро партии, но свое недовольство они выражают на навязанном им условном и фальшивом языке аппаратной казенщины, важнейшей частью которой является вражда к оппозиции или страх перед нею. Надо, ничем не поступаясь по существу, подойти к партийной массе так, чтобы она нашла выход к подлинной партийности, исходя из своих нынешних позиций. Вот этой цели и служат, в частности, названные выше лозунги.

[Л. Троцкий] [Декабрь 1928 г.]

ОТВЕТ ДВУМ ПРИМИРЕНЦАМ, СТОРОННИКАМ ТОВ. ИЩЕНКО

Декабрь 1928 г.

Алма-Ата

Уважаемые товарищи!

Сейчас я окружен почти полной почтовой блокадой.

Ваше письмо -- в отличие от других писем -- почта мне доставила, притом в очень короткий срок: пятнадцать дней.

По существу дела, ваше письмо есть временная платфор-мочка новой группки для отхода от оппозиции. Очень может быть, что вы этого не сознаете, но те, которые подсунули вам эту "платформу", сознают, по-видимому, хорошо, куда ведут.

Отвечаю вам коротенько, ибо соображения вы приводите старые, давно опровергнутые всем опытом идейной борьбы.

1. Вы пишете о "недалеких грядущих боях за революцию на Западе". Возможно, хотя не доказано. Но как же быть с ошибочными в корне резолюциями и докладами Шестого конгресса? С эклектической программой -- смесью марксизма с социал-национализмом? Может быть, вам обещали это переделать в "недалеком" будущем? Или, по крайней мере, перед вами открывают страницы печати для дискуссии по этим вопросам? А между тем от этих вопросов зависит судь-ба Коминтерна.