Письма из замка дракона 1/3
Шрифт:
Опишу ее тоже сразу, пока не забыла. Она смуглая, высокая, худощавая, но сильная. Брюнетка с черными глазами. Нос большой, с заметной горбинкой. Вот кого могли и впрямь легко принять за ведьму на моей родине. Насчет Сент-Этьена уже не уверена, там таких или почти таких смуглых брюнеток тоже достаточно. Думаю, в Тулузе их тем более двенадцать на дюжину. Да и чья бы корова мычала – меня-то легко примут за ведьму где угодно. Тем более что черные глаза ее не ведьминым прищуром щурились, а были распахнуты в недоуменной детской обиде, хоть и текли из них слезы от дыма костра.
Мы отвязали ее – хорошо, что на ней были не цепи, как на мне, а веревки – не знаю, в чем тут дело – что ли в каких-то случаях допускается падение в костер, когда веревки будут подпорчены огнем, а в каких-то нет? – и стали все вместе держаться за столб, чтобы не биться об него. Края столба были откушены ровненько, как отрезаны, не завидую я тому рыцарю, кто захочет сразиться с этим Драконом, братан!
Мы посчитали по молитвам и спросили ее, правильно ли, что у них в городе одна пятнадцатая часа после десяти часов, потому костер-то и подожгли. Но она была несколько не в себе и смогла только сказать, что нет, подожгли его за одну шестую часа до десяти часов. Причем она была очень расстроена тем, что они так поторопились – назначено-то было на десять ровно. А сколько с тех пор прошло, она не представляла.
Пока мы спорили, Дракон еще что-то делал на площади. Боюсь, он что-то СЛОМАЛ. Мы не видели: начал он с того, что закрыл проемы для смотрения наружу, а когда они открылись, город уже удалялся. Дракон улетал, набирал высоту, швыряя нас по комнате. Только теперь еще и со столбом. Не знаю, как им нас не ПОУБИВАЛО!
А в дальнейшем мы прилетели в замок, но об этом я писала. Так как, можно написать-то? Может ты, любезный братушечка, передашь это моим родителям? А то я все пишу, пишу, а может, зря?
Привет, наверное, последний,
Лью ГОРЬКИЕ слезы в разлуке с милым братом,
Бедная сестричка Юлия.
P. S. Если тебе меня жалко, напиши. И дай написать моим родителям письмо мне, прошу и умоляю. Доктор обещал, что и ответ будет доставлен.
13. Мирей – коннетаблю Морису
Года MCDLXXV от Р. Х., XIII или XIV марта, кажется, среда. Или четверг?
в замок Кембре, по северной дороге от Труа,
Морису О’Ктобре
От Мирей де Кембре
находящейся в замке доктора Акона
Милейший Морис!
Так и вижу, как ты, получив это нежданное письмо, озадаченно потираешь затылок своим обычным простонародным жестом. Уж сколько лет назад – еще бы мне не помнить этот год! – ты пришел в Труа (зачеркнуто), нет, наоборот, тогда как раз из Труа… хотела написать в Руан – и опять ошиблась бы, Руан тогда был еще у англичан, просто Руан стал и высшим успехом, и глубочайшим падением, вот и просится на перо, а я еще не могу поверить, что могу вот так прямо взять и написать тебе, и потому тороплюсь… – кажется, ты явился прямо в только что купленный Пьером замок Брешессак, высочайший во Франции… под стать его тогдашним амбициям… Заговор против Тремуя [2] был большим риском, но он удался – и, казалось, так будет всегда, а удачливость привлекает людей. Пьер в том году, когда ты появился у нас, стал министром, сделал мне предложение… тут ему и пригодился в качестве коннетабля нового замка дальний бедный родственник [3] , владелец маленького Кембре близ Труа и уж совсем крохотного и никому не известного Ктобре – кстати, где это вообще? Ты почему-то никогда не рассказывал. И название-то какое странное…
2
Начало карьеры Пьера де Брезе при дворе Карла VII – участие в рискованном, но удавшемся заговоре, организованном королевой Иоландой Арагонской в 1433 году от Рождества Христова против Жоржа де Тремуя, фаворита Карла.
3
В 1434 году от Р.Х. Пьер назначен министром. Женился на Мирей, т. е. Жанне дю Бек-Креспен. Ему 27, ей 17, позже в том же году 18. Купил высочайший во Франции замок Брешессак. Туда к ним пришел его бедный родственник Морис и стал коннетаблем замка.
Секретарь, Жорж Шастеллен, у него, кажется, уже был, когда ты пришел? Да, это же он писал петиции к королю в пору несправедливой опалы, а позже внес рассказ о Пьере де Брезе в Хроники, многие говорили, что достойный, а мне-то, понятно, все кажется, что мужа недооценили… Хотя наш брак перестал казаться мне удачным с какого-то времени (и ты знаешь, с какого – когда при дворе появилась Маргарита, казавшаяся тогда простой вертихвосткой), но за честь покойного мужа я и сейчас вступлюсь, как положено приличной вдове!
Что касается амбиций и замыслов, то нам долго казалось, что они сбываются, и что так будет всегда. Сенешаль Анжу [4] , сенешаль Пуату… Может, так и продолжалось бы всегда, если бы он предусмотрительно воевал за своего короля только с англичанами. Это я вспомнила Прагерию [5] . Я думаю, Людовик простил Пьеру Прагерию, когда запахло жареным – в том деле с Лигой за общественное благо. Не только выпустил из тюрьмы, но и назначил главнокомандующим своих войск! Ведь Лига повторяла Прагерию, только с другим королем… Был у него зуб побольше, о котором он тоже, понятно, вслух не сказал. Аньес Сорель [6] . Ты же помнишь, как Пьер получил тогда монаршью благодарность – якобы за Нормандию. Которую на самом деле отбили у англичан гораздо позже. Ты должен хорошо помнить эту историю, ты же стал и коннетаблем Анэ тоже. Мне четыре новые сеньории радости не принесли, потому что как раз тогда Пьер взялся изображать рыцаря Маргариты, не обращая внимания на мои чувства. К счастью ее быстро отправили в Англию. И тогда мне показалось, что у него с ней все закончилось. Увы, только показалось… Но я про Аньес. Ты же помнишь, какие были слухи, когда она умерла [7] . Так что, думаю, это ее Людовик не мог простить Пьеру. А не Прагерию. И не Маргариту Анжуйскую [8] .
4
В 1437 году Пьер – сенешаль Анжу.
5
В 1440 составлен заговор почти всех крупных феодалов против Карла под руководством дофина Людовика, названный по гуситским войнам Прагерией. Пьер среди немногих встал на сторону короля против дофина. Заговорщики побеждены и прощены. Пьер назначен сенешалем Пуату. (Многие считали Прагерию причиной опалы де Брезе после коронации Людовика в 61-м).
6
В 44-м
7
В 1450-м Аньес умерла (тогда же, когда отбили у англичан Нормандию, ведь туда она и ехала, чтобы предупредить воевавшего там Карла о каком-то заговоре, а ехать в карете в ее положении было опасно), и ходили слухи, что ее отравил Людовик. Не своими руками, конечно. Для Мирей это аргумент в пользу ее мнения, что Людовик не любил Пьера именно из-за Аньес. (В свете этого то, что он впоследствии выдал дочь Аньес Шарлотту за сына де Брезе Жака, можно истолковать так: вот тебе, Пьер, результат твоего сводничества, и пусть с ним возится твой сын).
На самом деле, по нашим сведениям, не только Мари, дочь Иоланды Арагонской, на которой та женила Карла (помолвка состоялась в 13-м, когда ему было 10 лет; женитьба в 22-м), но и Аньес Сорель, ставшая его фавориткой значительно позже, была агентом влияния королевы Иоланды. Ведь именно она сподвигла Карла на продолжение войны с англичанами. Так же, кстати, как в промежутке между ними Жанна д'Арк, для которой Иоланда устроила в 29-м спектакль с опознанием ранее не виденного ею короля и наняла войско для снятия с Орлеана английской осады.
8
Маргарита Анжуйская, племянница Карла VII, родилась в 29-м, Пьер с ней знаком примерно с 37-го (с этого года он сенешаль Анжу), но тогда ей было восемь лет. Ухаживал при ее появлении при дворе в 1444-м (что, естественно, не нравилось его жене), но тут Маргарита была в 1445-м выдана за английского короля Генриха VI.
Это я до сих пор не могу ему простить Маргариту… А в особенности ее сына [9] . Хоть он и не от её мужа, конечно, но он мог быть и не от Пьера. А я вспоминаю, что он ездил в Англию на какие-то секретные переговоры, когда Жанночке было два годика и я думала, что все наши размолвки позади. Теперь-то она давно удачно пристроена, уже несколько лет замужем, а тогда была очень крикливым младенцем. Жак тогда как раз сбежал к Людовику в Дофине, воспользовавшись отсутствием отца. А Людовик пребывал в Дофине, удаленный от двора за постоянные заговоры против своего отца.
9
Про ее единственного сына, принца Эдуарда, рожденного после восьми лет брака в 1453-м, Генрих говорил, что он тут ни при чем. Его словам в этом деле можно доверять, несмотря на его безумие, полагает Мирей: такие вещи и он понимал. Другой бы промолчал на его месте, чтобы не позориться. Но он ведь сумасшедший, что с него возьмешь. Он, правда, грешил на Духа Святого, но верил ли он на самом деле в это хотя бы сам, никто не знает… Понятно, что возникли слухи: поженились за восемь лет до рождения ребенка, а ведь здоровье Генриха только ухудшалось… Но в качестве настоящего отца в слухах тогда назывались, в основном, Эдмунд Бофорт, герцог Сомерсет, или Джеймс Батлер, граф Уилтшир, оба ее преданные сторонники. Но Мирей подозревает, что Эдуард, все-таки, сын ее мужа. Как раз в начале 53-го Пьер ездил в Англию на секретные переговоры (скорее всего, относительно графства Мэн и герцогства Анжу, которые, по слухам, английское правительство тайно пообещало Карлу VII за согласие на брак Маргариты с соперником за французский трон – ведь сам по себе этот брак усиливал позиции Генриха и был Карлу невыгоден).
Нужно Маргарите отдать должное – в Войне Роз [10] она дралась за Ланкастеров до конца, даже иногда возглавляла их сама – а что, ведь она из Лотарингии, как Жанна д'Арк. Пока Эдуард не погиб [11] , а тогда уже незачем стало – он был единственный сын. Она сдалась, и только в прошлом году [12] Людовик ее выкупил из плена. Зачем – не знаю, наверное, на всякий случай. Хоть она и его кузина, но родственные чувства у Людовика? Впрочем, в ином случае его бы не поняли, а за этим он следит…
10
Война Роз началась в Англии через два года после рождения принца, в 1455-м, Йорки выступили фактически против правления Маргариты.
11
Эдуард погиб в битве при Тьюксбери в 1471-м.
12
В 1475-м году.
Пьер участвовал в войне Роз на стороне Маргариты не только в самом конце (за что, по официально объявленной причине, и пострадал [13] ), а чуть ли не с самого начала [14] . Тогда о нем и Маргарите стали распевать непристойные баллады.
Пытаюсь вспомнить, с какого времени Пьер был с ней знаком? Ха, чуть ли не раньше, чем он стал сенешалем ее Анжу, только ей тогда было лет восемь.
Вот так. Зуб за Аньес, а опала за Маргариту. Забавно получилось – как будто новый король за меня заступился перед собственным мужем. А я ему «в благодарность» такую свинью подложила с этой Лигой. Но, вообще-то, в гробу я видала таких заступников. Вернее, мы еще посмотрим, кто из нас кого увидит в гробу… Если бы не его глупая мстительность в начале правления, никакой Лиги бы не было и Пьер бы не погиб.
13
В 1461-м Карл смертельно болен, Пьер от его имени сам себя отправляет на выручку Маргарите (вроде бы с его ведома, но кто проверит) и после проигранной битвы при Таутоне – самой жестокой в войне Роз – привозит ее во Францию. Карл умирает, Людовик коронуется, Пьер попадает в опалу и даже в тюрьму, формально за превышение полномочий министра. Впрочем, Людовик тоже на стороне Ланкастеров, и Маргарита вскоре опять отправляется воевать.
14
В 1457-м де Брезе высадился с войском в Англии и сжег Сэндвич. Таким образом, он практически с самого начала принял личное участие в войне Роз на стороне Маргариты (на стороне Ланкастеров).