Письма к морю
Шрифт:
Улыбаюсь. И смотрю.
Вчера. Сегодня. Завтра.
Улыбаюсь. И смотрю.
Май. Апрель. И Март.
Улыбаюсь и творю.
Творю тебя, Жена Земная,
Ангельской любови вопреки.
Остановись. Послушай.
Оглянись. Одумайся. Вернись.
Весна
Весна юности моей, явись, как прежде
В облике любви, что снежком пока еще прикрыта.
Явись ко мне, велю, зажги же сердце,
Что тобой же было в маете разбито.
Явись, Весна зеленоглазая,
Путь мне освети очами.
Вспомни: вместе мы взлетали-падали,
Вместе мы в ночи молчали.
Разве неприятно быть тебе со мною?
Неужели летний юноша с морей,
Очи чьи природа обвенчала с волнами,
Для тебя скуднее жертва, чем несчастный южный
дуралей?
Подари, Весна, мне праздник к скорой смерти,
Освети остаток дней тоскливых
На этой мерзкой мёрзлой тверди,
Дав мне шанс зажить среди счастливых.
Когда-то уж точно…
Смотрю уже не так,
Как много лет назад.
Не задыхаясь, не страдая – просто так,
Будто ты – не ты, а осенний листопад.
Говорю уже без трепета,
Не вспоминая тёплых встреч,
Будто б их и не было,
Будто б не были похожи наши речи.
Не молюсь уж, не боготворю тебя,
Засыпаю крепко да без старых мыслей,
Без грез о крышке гроба
И лихом потоке Вислы.
Больному сердцу трудно врать:
Оно стучит лишь пару раз в минуту,
И я, быть может, сам не стану лгать:
Когда-то я тебя уж точно позабуду.
Ты или я
Ты завела меня так далеко.
Иль
Поверь, сейчас нелегко
Вспоминать, какой путь я проделал.
Ты была целым миром моим.
Иль вовсе я сам тебя сделал
Тем самым кумиром ранимым,
Дав облик, что ты не имела?
Ты стала той вечной надеждой.
Иль вовсе я сам понадеялся,
Что с тобою стану безгрешен,
Что любовь не будет осмеяна.
Ты была и жизнью, и смертью.
Иль вовсе я сам родился и умер,
Принося своё счастие в жертву
Огненной страсти безумья.
Теперь, когда настоящего – нет.
Только теперь я знаю, что да:
Я создал тебя из осколков тысячи бед
До того, как потухла наша Звезда.
Самая вредная из наших привычек
Елизавете М.
Наша любовь, она… необычна.
Она – самая вредная из наших привычек
В сравнении со всеми грехами.
Розе подобно, угрожаешь шипами,
Но под прочной броней, я уверен,
Любовь ожидает смиренно.
Она кричит от рассудка больного,
Взывает к тебе в преддверии взрыва большого
В сердце твоих и душе, что плачут ночами.
Любовь не убить палачам,
Не изрубить её тело,
Ведь знает она с колыбели,
Что надо губить остальных, неважных и прочих,
Для тех, кто в слезах по тебе проводит все ночи.
Люби, моя милая, так, как только способна,
Ведь эта любовь, признай же, особая.
Звезда моей души
С самого детства отец говорил,
Конец ознакомительного фрагмента.