Письма к сыну
Шрифт:
Какое бы дело тебе ни предстояло сделать, берись за него сразу, незамедлительно, никогда не бросай его на половине и, если это возможно, доводи до конца,. С делом нельзя ни мешкать, ни шутить, и ты не должен говорить ему, как Феликс сказал апостолу Павлу: "Теперь пойди, а когда найду время, позову тебя". Самое подходящее время для дел -- это ближайшее, но человеку умному и занятия, и дела сами подсказывают, когда за них браться. Время чаще всего разбазаривается оттого, что человек не умеет должным образом выбрать удовольствия и развлечения и неправильно понимает то и другое.
Многие думают, что если они не заняты ни ученьем, ни каким-либо делом, то этим самым уже предаются наслаждению. Они глубоко заблуждаются: они просто ничего не делают и с таким же успехом могли бы спать. Привычки их порождаются леностью, и они стараются бывать только там, где им
Я прошел сквозь все это сам, когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас. Часами просиживал я среди людей, которые не обращали на меня ни малейшего внимания, однако сам я тем временем наблюдал их и учился в их обществе, как лучше вести себя в другом, до тех пор пока постепенно не стал бывать в высших кругах как равный. Но я всячески остерегался убивать время в компаниях, где я не мог ни по-настоящему повеселиться, ни что-то полезное для себя узнать.
Леность, праздность и mollesse271 для человека молодого и пагубны, и вредны; пусть же они будут твоими ressources272 не раньше чем лет через сорок. Как бы это ни было тебе в некоторых отношениях неприятно, особенно первое время, возьми себе за правило бывать в самых высших по положению, учености или le bel esprit et le gout273 кругах того города, где ты поселился. Это все равно что получить верительные грамоты в самые лучшие дома других городов, где тебе потом приведется бывать. Поэтому, прошу тебя, бойся праздности, лени, старайся каждую минуту делать что-то действительно полезное либо наслаждаться жизнью сполна. В городе, где ты будешь жить, поухаживай за одной из светских красавиц, постарайся добиться успеха. Если кто-нибудь не предпринял осады раньше тебя и не успел завладеть этой крепостью, в девяти случаях из десяти победа останется за тобой. Оказывая дамам знаки внимания и уважения, ты всегда сможешь проникнуть в самые высокие сферы, а выказав кому-то свое восхищение и кого-то горячо похвалив, -- все равно заслуженно или нет, -- ты, вне всякого сомнения, станешь желанным гостем среди les savants et les beaux esprits274. Человеку молодому надлежит признавать только эти три разновидности общества, -- все остальные не принесут ему ни радости, ни проку.
Письмо твое от 8 марта н. ст., которое я почему-то получил только сию минуту, успокоило меня наконец относительно твоего здоровья.
Очень хочу прочесть "Rome sauvee"275 Вольтера; уверен, что трагедия эта понравится мне именно тем, что твои строгие критики называют ошибками, ибо я всегда готов променять великую правильность на великий блеск, а в том, что касается блеска, разумеется, ни один из писателей не может сравниться с Вольтером. Заговор Катилины -- неудачный сюжет для трагедии, он чересчур прямолинеен и не дает поэту возможности пробудить нежные чувства: все внимание направлено на обстоятельства, при которых готовится преступление. Недостаток этот не ускользнул от Кребийона,2 и, для того чтобы создать другую линию
Очень рад, что ты ездил в Версаль и обедал с месье де Сен-Контестом.3 В таком обществе можно приобрести les bonnes manieres276, а тебе как будто к тому же достались les bons morceaux277. Хоть тебе и не довелось участвовать самому в переговорах французского короля с иностранными посланниками и, может быть, даже тебе все это было не особенно интересно, разве не полезно послушать людей этого круга и понаблюдать их поведение и манеры? Очень важно хорошо это знать. То же самое относится и к людям, которые по положению своему стоят рангом выше их, как-то министры и т. п. Хоть ты сейчас по своему возрасту и не можешь принимать участие в их встречах и развлекаться в их обществе, ты увидишь и усвоишь то, что потом тебе, может быть, придется делать и самому.
Передай сэру Джону Лэмберту, что деньги м-ра Спенсера будут переводиться на его имя; я с ним сегодня об этом договорился. То же самое рекомендует и м-р Хор. Должно быть, м-р Спенсер в апреле поедет в один из французских городов, только не в Париж. Уверен, что ему очень надо побывать во Франции, он ведь англичанин до мозга костей, а ты отлично знаешь, что я под этим разумею. Итак, спокойной ночи.
LXXVI
Лондон, 13 апреля ст. ст. 1752 г.
Милый друг,
Только что получил твое письмо от 19 апреля н. ст. с вложенными в него бумагами, относящимися к спору, который идет сейчас между королем и парламентом. Я возвращу их тебе с лордом Хантингтоном, которого ты скоро увидишь в Париже; он передаст тебе также документ, отправленный тебе через испанского посланника: я забыл вложить его в пакет.
Представление парламента составлено очень хорошо -suaviter in modo, fortiter in re278. Они очень почтительно говорят королю, что при определенных обстоятельствах, самая мысль о которых им кажется преступной, они могут отказать ему в повиновении. Все это напоминает то, что мы называем здесь революционными принципами. Не знаю уж, что подумает и как поступит помазанник господень, наместник его на земле, назначенный свыше и отвечающий только перед ним одним за свои дела, узнав об этом пробуждении разума и здравого смысла, которое как будто уже началось по всей Франции, только я предвижу, что уже к концу нашего столетия ремесло короля и папы будет далеко не столь приятным, сколь оно было до сих пор.
Дюкло очень верно подмечает в своих размышлениях, qu'il у a un germe de raison qui commence a se dcvelopper en France279. Developpement280 -- которое неминуемо окажется роковым для притязаний папы и короля. Благоразумие может во многих случаях подсказать нам, что надо иногда повиноваться тому или другом)', но как только на смену невежеству, на котором зиждется эта слепая вера, придет знание, помазаннику божьему и наместнику Христа будут верить и повиноваться только в той степени, в какой приказы одного и речи другого будут соответствовать истине и разуму
Я очень рад -- употреблю уж это избитое выражение, -- что ты ведешь себя так, как будто заболел, тогда как в действительности ты совершенно здоров; убежден, что это надежнейший способ охранить себя от болезни. Пожалуйста, начисто исключи из своего меню все жирные и тяжелые пироги и пирожные, жирные кремы и неудобоваримые пудинги с запече-ными фруктами: но нет никакой необходимости есть одно только белое мясо, не думаю, чтобы оно было хоть сколько-нибудь полезнее, чем говядина, баранина и куропатки.
Вольтер прислал мне из Берлина свою "Историю века Людовика XIV". Она пришла как раз вовремя: лорд Болингброк только что научил меня тому, как надо читать историю; Вольтер показывает, как ее надо писать. Предвижу, что критиков у него окажется почти столько же, сколько читателей. Вольтера и надо критиковать; к тому же -он нападает на то, что дорого сердцу каждого человека: он ополчается на предрассудки, а предрассудки -- это наши любовницы; разум -- это в лучшем случае наша жена: мы действительно его часто слышим, только редко задумываемся над тем, что он говорит. Книга эта -- история человеческого разума, написанная человеком незаурядным для незаурядных людей. Слабым она придется не по вкусу, даже несмотря на то что они ее не поймут, -- а ведь обычно это и определяет их восхищение. Людям тупым будет не хватать в ней кропотливых и скучных подробностей, которыми загромождено большинство других историй. Он рассказывает мне все. что я хочу знать, и ничего более. Размышления его немногословны, верны и наталкивают читателя на новые размышления.