Письма к утраченной
Шрифт:
Он поспешно выключил радио. День и так выдался щедрым на подлянки, чтобы еще и колоть глаза отцовским звездным успехом – и его собственным отсутствием такового.
Уилл взял портфель из кожзама (классический коммивояжерский аксессуар) и выбрался под сумеречную морось.
Он решил начать с дома напротив. Парадная дверь была выкрашена в невнятный серо-зелено-голубой цвет, в ящике под окном колосились тусклые травы. На звонок почти сразу вышел мужчина в полосатом переднике и с посудным полотенцем. Из глубины дома доносилась
– Я вас слушаю.
Хозяин смотрел на Уилла поверх очков в темной квадратной оправе. Хорошее воспитание с трудом скрывало досаду.
– Извините за беспокойство. Меня зовут Уилл Холт, я представляю компанию «Анселл Блейк». Мы занимаемся актами гражданского состояния. Нас интересует особняк, в котором жила некая Нэнси Прайс, вон тот, в конце улицы. Возможно, вам известно что-нибудь о ней?
Уилл по опыту знал: эту тираду нужно выдать с максимальной быстротой. Если в процессе дверь не захлопнулась перед твоим носом – считай, полдела сделано. Майк Анселл не уставал трындеть об эффективности «беседы на территории противника»: мол, достаточно сделать шаг вперед, поставить незадачливого хозяина перед выбором – попятиться и впустить гостя или же вытолкать взашей. «А поскольку никому неохота буянить, наш человек легко попадает на вражескую территорию».
Однако Уилл понимал: при каждом таком шаге еще частичка его души будет поражаться некрозом, который не излечат никакие комиссионные.
Мужчина в полосатом переднике неуверенно погладил плешь. Из кухни пахло специями, теплом, уютом. В животе заурчало, несмотря на «Эм энд Эмс».
– Вряд ли я смогу вам помочь. Мы с моим другом купили это жилье только в прошлом году. Дом, который вас интересует, был уже пуст. Честно говоря, он нам что кость в горле. Котировки всего района понижает. Улавливаете мысль? Хорошо бы, ваша организация разобралась и приняла меры.
– Если выяснится, что дом принадлежал упомянутой мисс Прайс, он будет продан, а выручка поделена между ее наследниками. Я вас правильно понял? Вы ничего не знаете о мисс Прайс? Например, есть ли у нее родня?
Мужчина замотал головой еще прежде, чем Уилл успел договорить. Он спешил вернуться на кухню, к своему кулинарному шедевру, к музыке, к распланированному вечернему отдыху.
– К сожалению, нет. Зайдите к мистеру Гривсу, нашему соседу. Старик, наверное, давно здесь живет. Удачи вам.
– Спасибо, – сказал Уилл серо-зелено-голубой двери.
Дверь в доме мистера Гривса, недвусмысленно красная, облупилась, ручку тронула ржавчина. Уилл постучал и принялся ждать, отвернувшись к дождю, втянув голову в плечи. Жуть, какой холод. Мощеную дорожку, некогда ухоженную, атаковали сорняки, пролезли в трещинки камней. Уилл снова постучал. Прежде чем он сунул руку обратно в карман, дверь приоткрылась.
– Добрый вечер. Извините за…
– Чивонада?
Заученную речь выдавать не пришлось. На стук ответила миниатюрная китаянка. Сквозь щель Уилл разглядел синюю униформу, белые нарукавники и белый воротничок, а также злобную
– Я бы хотел пообщаться с мистером Гривсом, если вас не затруднит.
Рафинированность собственного тона была в опасной, омерзительной близости к фарсу, что любил устраивать на работе Анселл.
– Нельзя. Мистер Гривс пить чай. Никого не пускать.
Выговор – нечто среднее между кокни и восточноазиатским мяуканьем.
– Подождать? Или зайти через полчасика? Я представляю компанию…
– Нет. Мистер Гривс пить чай, потом я готовить он к сон. Сегодня нельзя гость. Приходить завтра.
Вот и весь разговор. Дверь захлопнулась, громыхнуло кольцо ручки. Уилл остался в сумерках и под дождем, причем оба природных явления набирали силу. Не везет сегодня. В третьем по счету доме окна не светились, но для очистки совести Уилл постучался и мысленно досчитал до двадцати, прежде чем вернуться к машине.
Он хотел было завести мотор, когда заметил, что по аллее к дому неуверенно кто-то приближается. Световые эффекты уличных фонарей позволяли, не вдаваясь в подробности, разглядеть, что это девушка и что на ней крайне неудобная обувь. Она несла объемистый пакет из супермаркета. Уилл уже видел бледное, напряженное лицо и морось в темных волосах. Девушка шла к краснокирпичным коттеджам – вероятно, именно в ее дом Уилл только что стучался.
Он заставил себя распахнуть дверцу автомобиля и высунуться.
– Добрый вечер! Не подскажете…
Девушка вздрогнула, бледное лицо исказилось от ужаса.
«Вот я недоумок, – клял себя Уилл, вываливаясь под дождь, бросаясь к ней. – Окликать одинокую женщину в темном переулке, да еще из крутой тачки! Понятно, что она испугалась». Он попытался скроить дружелюбную улыбку.
– Простите. Извините. Я не имел в виду ничего плохого…
В нескольких футах от незнакомки Уилл резко остановился, потрясенный выражением ее лица.
– Я стучался к вам, но никто не открыл. Конечно, вас же не было дома. – («Боже, что я несу!») – Я из компании «Анселл Блейк»…
Девушка тряхнула головой, вся напряглась, готовая к бегству.
– Я ничего не знаю. Вы ошиблись.
А он еще думал, что хуже сегодня не будет!
– Мне очень неловко. Я решил, это ваш дом. Пожалуйста, простите меня. Я искал человека, которому что-нибудь известно о пожилой леди, что жила в том заброшенном доме. Я подумал, может, вы… вдруг вы…
Начав заикаться, Уилл заставил себя закрыть рот. Выждал паузу, повторил: «Извините».
На долю секунды, не больше, в ее напряженном лице мелькнуло любопытство. Мелькнуло – и погасло, вытесненное страхом.
– К сожалению, я не в курсе.
Низко опустив голову, девушка пошла прочь с максимальной скоростью, какую позволяли развить неудобные туфли, еле волоча объемистый пакет. А Уилл остался стоять, переваривать собственную глупость и клясть себя за то, что спугнул незнакомку.
Он за ней следил, она это чувствовала. Значит, в дом возвращаться нельзя. Пока нельзя. Деваться некуда – нужно идти вперед.